– Разомните его хорошенько, он нужен мне живым и здоровым, затем положите его у стеночки на матрац и оставьте нас.
Иерарх отошел от брезента и присел за небольшой столик, сервированный, видимо, специально для посещения высокопоставленного лица – изящный, на гнутых ножках, заставленный всевозможной снедью и запыленными бутылями с вином, он смотрелся совершенно неуместно в камере пыток.
Взяв бокал, старичок со вкусом отхлебнул густое, красное вино, проницательным взглядом наблюдая за мучениями Элана.
Дождавшись окончания процедуры, он подсел поближе к Хранителю, обессилен но лежавшему у стены, и махнул рукой сопровождающим – те послушно вышли. В камере остались лишь две темные личности, но и они отошли в самый дальний угол, чтобы не мешать беседе.
Наконец иерарх заговорил:
– Пока вы приходите в себя, позвольте представиться: глава Церкви Триединого, суть воплощения творца, верховный священнослужитель Кради`о`Лост. Можете называть меня по имени, можете просто – «отец мой».
– У меня уже был один отец. Другого мне не нужно. – Элан угрюмо смотрел на старичка.
Тот прикрыл глаза, и вид у него был бы точно, как у Деда мороза, если бы, конечно, он улыбался. Только улыбки на лице верховного иерарха Хранитель не заметил.
– Что ж, дело ваше. Тогда давайте попробуем определиться с вашей дальнейшей судьбой.
Кради`о`Лост многозначительно помолчал, давая собеседнику время осознать всю важность вопроса, и продолжил:
– Посмотрите внимательно на это помещение. Здесь нам иногда приходится, смиряя внутренний ужас и стыд, заниматься воспитанием упрямых еретиков, не желающих сотрудничать с матерью-церковью. И это занятие благое и праведное, ибо мы, калеча тело, чистим души людские. Умершему в муках прощается половина грехов, раскаявшемуся – прощаются все…
Элан внимательно оглядел зал. Вокруг было полно оков и сложных металлических приспособлений, в полу были прорублены специальные канавки для стока крови, и, судя по многочисленным бурым пятнам на полу и стенах, все это регулярно использовалось. Инструменты же, тщательно вычищенные и аккуратно разложенные, явно ждали профессионала. Да и камин, вделанный в стену, разожгли не для разогрева помещения – в нем калились неприятного вида штыри, крючья и другие, более сложные приспособления.
– А что прощается невинно замученному?
Иерарх довольно кивнул: похоже, узник проникся и устрашился.
– Невинно замученные навсегда оставляют этот мир и приобщаются к Творцу, ибо навечно остаются праведниками. И сказано в священных книгах: «Лучше замучить десять невиновных, чем упустить одного злодея, ибо невинный мученик – это святой праведник, а упущенный злодей – это рука зла, запущенная в наш мир».
Элан прищурился:
– А вы, отче? Не желаете стать святым? Вот и палачи у стеночки без дела мучаются…
Он кивнул в сторону темных личностей, правильно истолковав причину их пребывания в пыточном зале. Те насторожились, привстали, но, повинуясь знаку иерарха, вновь опустились на землю.
– Вы дерзки, юноша. Возможно, они еще и потребуются в нашем дальнейшем разговоре. Вам самому придется принять решение, определяющее дальнейшую судьбу. А пока – подкрепитесь и посмотрите заодно, чего вы лишаетесь… – Иерарх указал в сторону сервированного стола, ухмыляясь в седые усы.
Элан, держась за стенку, встал. Усилия монахов, разминавших мышцы, не пропали даром; тело со скрипом, но слушалось. Кое-как подойдя к столику, он с трудом уселся на ажурный стул и, заставляя себя не спешить, нашел среди явств графин с водой, налил полный бокал, аккуратно, стараясь не разлить не капли, выпил. Подумал. Налил еще. Вновь выпил и потом уже повернулся в сторону иерарха, наблюдавшего за ним с непроницаемым видом:
– Узника нужно кормить сытно, но не перекармливать, давать пищу легкую – фрукты, злаки, лишь иногда мясо. Это возбуждает чувствительность и остроту ума, не позволяя забыться во время пыток. Так, кажется, было сказано полчаса назад в вашем кабинете?
– Значит, вы не только смогли выйти из своего тела, но и сохранили память. Неплохо для начинающего мага. Да и вообще для мага. У нас на это способны единицы. Вы подаете надежды, молодой человек, и будет очень обидно, если такие способности пропадут зря. А насчет еды – подумайте об этом по-другому: это силы, столь необходимые вашему организму, чтобы выжить и вновь начать нормально функционировать. К тому же, если мы сможем плодотворно поговорить, то пытки и не понадобятся. Так что ешьте, ешьте…
Элан и сам не заметил, как вновь очутился за столом и рот его оказался набит едой. «Все-таки двухдневное голодание плохо сочетается со здравым смыслом», – мрачно думал он, наблюдая за быстро исчезающей горой еды. Утолив первый голод, Хранитель повысил голос:
– Так о чем вы хотите поговорить? С учетом того, что я уже слышал?
– О многом, молодой человек, о многом. Вы не торопитесь, ешьте спокойно, а я порассуждаю пока… Когда-то много тысяч лет назад Творец миров, создавший и этот, и другие миры, бросил свои создания ради возможности дальнейшего творчества. Не вскидывайтесь, молодой человек. Я помню, что обычно говорят в школах: «Он оставил нас, чтобы не смущать своим могуществом и дабы мы могли, уподобляясь ему, следовать по божественному пути, и быть с ним». Но все же от перемены слов сущность не меняется, даже если вы думаете иначе; и значит, мы предоставлены сами себе, не имея никого, кто мог бы нас опекать и учить, вести по предназначенному нам пути. Мы слабы и невежественны – нам нужна родительская помощь.
– И вы взяли на себя подобную функцию? – Элан даже с набитым ртом не мог удержаться от сарказма.
– Что вы! Человеческая плоть слаба, и дух ее не слишком крепок. Искушения, болезни, лишения – старость, наконец – все это истощает, заставляя путаться мысли и забывать простые определения. С тех пор, как мои волосы поседели, я чувствую, что начинаю сдавать позиции. Конечно, я, как вы догадались, маг и вполне могу рассчитывать еще лет на пятьдесят… Но пора уже задуматься о выборе ученика и возможного преемника.
Острый взгляд иерарха, как бросок ножа, метнулся к лицу Хранителя и разбился об ехидную ухмылку.
– Проклятая старость. Сочувствую.
Кради`о`Лост отвернулся, кипя негодованием. Впрочем, он довольно быстро взял себя в руки и продолжил:
– Ни один человек не в состоянии заменить Творца. Он для этого слишком слаб и жизнь его слишком коротка. Любая организация, сколь могущественной она бы ни была, также не может этого – просто потому, что она состоит из людей, имеющих свои слабости и интересы. Лишь Бог может заменить Бога.
Элан подавился непрожеванным куском. Закашлявшись, он посмотрел на иерарха. Тот явно не шутил. Глаза его горели яростным огнем, руки нервно сжимали изящный столовый ножик.
– И где вы возьмете другого Всевышнего? Насколько я знаю, вся божественная энергия ушла из этого мира – потому и был создан Предел, чтобы ограничить природное и сверхъестественное. И нет никакой возможности разрушить его.
– Да, да, конечно, вы правы, молодой человек, – Иерарх закивал головой, став еще больше похожим на добродушного дедушку, при этом глаза его смотрели тяжело, оценивающе. – Вы правы почти во всем, кроме одной крохотной малости: вы забыли о людях. Творец слишком любил людей и вложил в них частичку себя. В каждом человеке горит божественная искра Творца; именно она – прекрасный материал для будущего бога.
Элан вскочил, забыв о недоеденном куске.
– Значит, эти струи энергии… вот зачем вы обворовываете молящихся! Вы пытаетесь создать бога!
Иерарх поморщился.
– Обворовываете… Обман в таких делах не окупается. Люди искренне открывают себя божеству, и чья вина, что их жертва принимается? К тому же кто вам сказал, что мы пытаемся создать Господа? Мы его уже
