хохотом, который поверг в ужас бедную девушку.
– Разве я тебя не предупредила, что ждало тебя здесь? – сказала донна Мария, грубо отталкивая несчастную. – Пусть свершится твоя участь!
Донна Розарио сделала несколько шагов назад, шатаясь; взор ее был дик и все тело судорожно подергивалось.
– О! – вскричала она раздирающим голосом. – Будь же ты проклята, бездушная женщина!
– Замолчи, – возразил Антинагюэль с бешенством, – пора кончить!
И он снова бросился к молодой девушке. Несчастная опять ускользнула от него.
Страшное зрелище представляла сцена, происходившая в палатке: молодая девушка бросалась во все стороны, едва переводя дух и обезумев от ужаса, свирепый индеец преследовал ее, и донна Мария спокойно сидела перед дверью, преграждая выход и ободряя усилия злодея.
– Собака! – вскричал вдруг Антинагюэль, обращаясь к Красавице. – По крайней мере помоги мне схватить ее.
– Нет! – смеясь, отвечала куртизанка. – Эта охота коршуна за горлицей так меня забавляет, что я не хочу вмешиваться в нее.
При этом ироническом ответе бешенство вождя перешло за все границы, ударом ноги отбросил он Красавицу за десять шагов и прыгнул как ягуар на свою жертву, которую схватил за платье.
Донна Розарио, казалось, погибла; но вдруг она выпрямилась: молния сверкнула в ее глазах, и пристально взглянув на своего смущенного палача, она вскричала, выдернув из-за пояса кинжал:
– Назад! Назад, или я убью себя!
Злодей невольно остановился, как бы пригвожденный к полу. Он понял, что молодая девушка делает ему не напрасную угрозу. В эту минуту чья-то рука ударила его по плечу. Он обернулся. Отвратительное и кривляющееся лицо донны Марии склонилось к его уху:
– Притворись, будто уступаешь, – прошептала она, – я обещаю выдать тебе ее беззащитной в эту ночь.
Антинагюэль взглянул на нее подозрительно. Куртизанка улыбалась.
– Ты мне обещаешь? – сказал он хриплым голосом.
– Клянусь моим вечным спасением! – отвечала она.
Между тем донна Розарио, подняв высоко кинжал и наклонившись вперед, ждала развязки этой ужасной сцены. С легкостью, которой обладают одни индейцы, Антинагюэль совершенно изменил выражение своей физиономии. Он выпустил край одежды, которую держал до сих пор, и сделал несколько шагов назад.
– Пусть сестра моя простит мне, – сказал он кротким голосом, – я безумствовал; от женщин ничего не должно требовать силой. Рассудок воротился ко мне; пусть сестра моя успокоится, она теперь в безопасности; я удаляюсь и явлюсь к ней не иначе, как по ее приказанию.
Поклонившись молодой девушке, которая не знала чем объяснить свое спасение, токи вышел из палатки. Оставшись одна, донна Розарио в изнеможении опустилась на землю и залилась слезами.
Между тем Антинагюэль решился сняться с лагеря и удалиться, в уверенности, что если чилийцы потеряют его след, то не осмелятся убить аманатов и пленников из опасения за жизнь дона Тадео. План этот был хорош; вождь тотчас его выполнил и так искусно, что чилийцы не подозревали отъезда ароканов.
Красавица и донна Розарио ехали впереди под присмотром нескольких воинов. Молодая девушка, разбитая ужасным волнением, с трудом держалась на лошади; сильная лихорадка овладела ею, зубы ее стучали, и она бросала вокруг себя взоры, исполненные безумия.
– Мне хочется пить! – прошептала она почти невнятным голосом.
По знаку Красавицы приблизился один из воинов и, сняв тыквенную бутылку, которая висела у него на плече, сказал:
– Пусть сестра моя пьет.
Девушка схватила бутылку, поднесла ее к губам и выпила. Красавица глядела на нее со странным выражением.
– Хорошо, – сказала она глухо.
– Благодарю, – прошептала донна Розарио, возвращая бутылку почти пустой.
Мало-помалу глаза ее отяжелели, оцепенение овладело ею, и она опрокинулась назад, прошептав угасающим голосом:
– Боже мой, что происходит со мной? Мне кажется, я умираю.
Один воин подхватил ее и положил на седло. Вдруг молодая девушка вскочила, как бы пораженная электрическим потрясением, раскрыла глаза и закричала раздирающим голосом:
– Помогите! Помогите! – и упала.
При этом крике молодой девушки, сердце Красавицы невольно сжалось; с ней сделалось головокружение; но она оправилась почти тотчас же.
– Я сошла с ума! – сказала она с улыбкой и, сделав знак воину, который держал донну Розарио, чтобы тот приблизился, внимательно осмотрела ее.
– Спит, – прошептала она с выражением удовлетворенной ненависти, – а когда проснется, я буду отомщена.
