тем, что они говорят и что в действительности делают. Там, где обнаруживаешь нестыковки, там и следует начинать копать.
Ещё важнее следить за самим собой. Для этого есть маленькие хитрости. Например, делаешь обычный вдох и задерживаешь дыхание пока легкие не начинает жечь от недостатка кислорода. Смысл не в том, чтобы узнать, сколько времени ты можешь не дышать, а в том, чтобы прикинуть, сколько времени прошло до того, как ты почувствуешь жжение. Двадцать секунд или тридцать, неважно, нужно просто знать длительность, чтобы использовать её как единицу измерения времени.
Когда я вошёл в «Яйца» я остановился там же, где и в первый раз и затаил дыхание. Я хотел узнать, сколько уйдет на то, чтобы меня заметить и сообщить Альбе. Я не хотел выглядеть нервным или испуганным, поэтому я не собирался смотреть на часы. Я просто затаил дыхание и ожидал жжения.
К тому же дополнительным преимуществом такого метода измерения времени было отсутствие необходимости дышать в этом месте. Сначала я подумал, что источником проблемы является вся эта история с канализацией, но потом вспомнил, что пострадала только западная часть города.
Частично миазмы могли объясняться недостатком воды для мытья, но здесь был не Хайтс.
Я не могу сказать, что напряжение было ощутимым, но нервозность ощутимой была. Пилоты были раздражены. Хуже того, они изнывали от скуки. Даже случайное замечание могло спровоцировать такую драку, которая разнесла бы заведение вдребезги. Обстановка в таком случае бы не улучшилась, и я сильно сомневаюсь, что это помогло бы справиться с запахом.
Через полторы минуты из задней комнаты появилась Альба и улыбнулась мне.
– Я всё думала, когда ты вернешься.
– Я тут поспрашивал, как ты и предлагала. Я беседовал с оппозицией.
Она кивнула.
– Иди за мной.
Я так и сделал и она повела меня через боковую дверь наверх, по какой-то лестнице. Пройдя по коридору и повернув налево, мы вошли в небольшую конторку, обставленную барахлом поры войны с кланами и не крашеную со времен блейкистского восстания. В сущности, самый новый предмет обстановки стоял на её столе.
Это был небольшой голопроектор, над которым парило, медленно вращаясь, восемнадцатисантиметровое изображение вашего покорного слуги. Она проследила за моим взглядом и усмехнулась.
– Получила от кое-кого, кто хочет увидеть тебя совсем мертвым.
– Сколько платят?
– Пятьдесят тонн.
– Я дам больше.
Альба покачала головой и села, указав мне на кресло напротив её стола.
– Не трудись. Я воин, а не убийца.
Я сел.
– Должно быть, это Берни. Тейт занялся бы мной лично.
Она осторожно улыбнулась.
– Ты очень проницателен. Я не могу сказать, блефуешь ты или что-то знаешь, но я тоже не буду ничего подтверждать.
– Но мы это скоро узнаем, ведь кто-то внизу уже дал знать заказчику о моём появлении.
Вообще-то звонила ты, иначе я уже был бы холодным телом, упакованным для доставки. – Я потянулся. – Интересно, как мы убьем время, пока они сюда доберутся?
– С пользой, хотя и не так, как я бы предпочла. У нас есть двадцать минут.
– Недостаточно, согласен, так что почему бы мне не рассказать тебе, зачем я заявился.
– Уж будь любезен.
– Раз службе безопасности «Дворца» известно о том, что я встречался с Эмблином, значит известно и тебе. Он приписал себе то, что сделал я и, соответственно, он – козёл и меня разозлил. Он должен за это заплатить и я точно знаю, как этого можно добиться.
Я рассказал Альбе все о малозатратном терроризме. Я сделал упор на целях, удар по которым мог нанести серьёзный ущерб их владельцу. В отличие от Кота, бывшая воительница из «Похоронки» моментально уловила идею и разглядела стоявшие за ней возможности. Она глубокомысленно закивала, когда я продемонстрировал ей, насколько правительство беспомощно перед этой угрозой.
Её глаза сузились.
– Есть одно уязвимое место, известное с древности. Ганнибал использовал его против римлян. Он воевал на их территории. Единственный способ остановить такого как Эмблин – это сделать победу слишком дорогостоящей для него. У правительства есть очевидные цели, по которым можно нанести удар, но и у него они есть и нет постоянных приверженцев. Если он подвергнется нападению, то, возможно, соберет свою долю начального сочувствия, но людям можно напомнить, насколько он богат, а богатство очень редко считают привлекательной чертой, если, конечно, нет возможности к нему примазаться.
Её взгляд метнулся на дверь, предупредив меня. Когда Бернард кинулся в дверь, вытянув лапы и выпустив когти, я уже выскочил из металлического кресла. Быстрым движением я выставил свою ногу у него на пути. Он треснулся об неё голенями, споткнулся и тяжело грохнулся о пол.
Круговым движением я бросил ногу в удар, доставший Тейта в левую сторону головы. Шнуровка ботинка поцарапала его щеку и ободрала мочку уха. Его голова с хрустом крутанулась, он грузно врезался в косяк двери и, пошатываясь, качнулся назад. Зацепившись о ноги Бернарда, он загремел вниз. Ударившись о пол головой он, потеряв сознание, замер в неудобной позе, истекая кровью.
Я схватил Берни за воротник и затащил его в кресло.
– Сядь. Сиди смирно, или потом будешь с кузеном сравнивать шишки на голове. – Я выровнял своё кресло и отодвинул его туда, откуда я мог наблюдать за всеми тремя.
Бернард зарычал Альбе.
– Сука! Ты заманила нас в засаду!
Её ноздри раздулись, выражая несогласие.
– Это была самооборона. Ты затеял драку с тем, кто уже тебя отделал и снова получил своё.
Кстати, хорошо, что он это сделал, иначе мне самой пришлось бы вами заняться.
– Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?
– Очень даже хорошо понимаю. А ты говоришь с человеком, которого нанял, чтобы обеспечить себе наследование трона своего отца. Только что мистер Донелли предоставил нам средство борьбы с твоим врагом и, что любопытно, другими врагами, которые могут появиться. Он рассказал мне все о действиях другой стороны и теперь мы знаем способ как с ней справиться.
Если кризис будет улажен безболезненно, это может побудить твоего отца отречься в твою пользу, намного раньше, чем ты ожидаешь.
Берни перевел взгляд с неё на меня и обратно.
– Он? Но ведь он же работает на Эмблина.
– И это может как-то спасти меня от того, что он самодовольный козёл? – Я
