Это человеческое существо, до того закутанное, что невозможно было различить, какого оно пола, вошло в лес за неизвестным, который, не считая нужным соблюдать осторожность, оставлял за собою ясные следы на снегу.
Неизвестный все шел далее; он закурил сигару и напевал вполголоса.
Он воображал себя огражденным от всякой опасности.
После четверти часа ходьбы он остановился на краю глубокого рва.
Осмотревшись вокруг пытливым взором, наш молодец сильно затянулся сигарой раз за разом и потом бросил ее с огнем в ров, громко сказав:
— Vaterland![12]
— Konig Wilhelm![13] — тотчас отозвался голос из глубины рва, и в то же время огонек описал дугу во мраке.
Спустя минуту темная тень обрисовалась на краю рва; оттуда вышел человек.
— Здравствуйте, барон фон Штанбоу, — сказал человек этот, подходя с протянутою к незнакомцу рукою.
— Прошу без собственных имен, любезный Жейер, — возразил тот, посмеиваясь, — мы здесь в лесу, не в гостиной.
— Как прикажете понимать это?
— Хотя и покрытые снегом, листья на деревьях имеют глаза и уши.
— Ну вот! Чего нам опасаться? Все спят на несколько миль вокруг.
— Жестоко ошибаетесь, мой любезнейший. Запомните, что вообще на каждого заговорщика, который не спит, оказывается, по одному шпиону, который его подкарауливает.
— Черт возьми! Знаете ли, вы страх на меня нагнали. Разве вы полагаете, что подозревают что- нибудь?
— Ничего я не полагаю, просто советую вам быть осторожным. Для меня, очевидно, что за мною зорко следят: я не раз имел случай удостовериться в этом, однако сегодня, кажется, я сбил с толку своих караульщиков и так хорошо принял меры, что физически невозможно было последовать за мною сюда.
— Слава Богу, это успокаивает меня!
— Но все же нельзя достаточно быть осторожным, и потому остерегайтесь. Как знать, что может случиться?
— Очень хорошо, я воспользуюсь добрым советом. Однако как вы запоздали, я жду вас более часа.
— Мне было невозможно прийти ранее, иначе шпионы мои не успели бы заснуть, впрочем, свидание наше назначено было к полуночи, а двенадцать часов только что пробило.
— Правда, барон, прошу извинения.
— К делу, время не терпит.
— Спрашивайте.
— Войско что?
— Идет с заката солнца.
— Откуда.
— Из Кольмара и Бельфора.
— Очень хорошо. Велико ли оно?
— В шесть тысяч человек.
— Отлично.
— Кроме того, в известной вам деревне скрыто шестьсот человек в погребах, ригах и сеновалах.
— Еще того лучше, с жителями это составит прекрасивую цифру.
— Они попадутся, как в ловушку.
— Да, теперь, кажется, они попались и гибель их неминуема.
— Это и мое мнение.
— Когда начнется дело?
— Завтра, не раньше вечера. Надо дать солдатам время взять все меры; новая неудача была бы для нас позором, которого не смоешь.
— Правда, так условимся насчет часа и сигнала.
— Я слушаю.
— Час утра время самое удобное, тогда сон всего крепче.
— Это так. А сигнал?
— Я подожгу ригу, полную хлеба; в ночной мгле пламя видно далеко, все бросятся тушить пожар, а это даст войску возможность действовать дружно и безошибочно.
— Мысль превосходная.
— Деревню обступят со всех сторон в одно и то же время. Не надо упускать из виду, чтоб вокруг нее поставить цепь, дабы захватывать всех, кто попытается спастись бегством. Поняли вы?
— Понял, барон.
— Главное, ни одного неосторожного движения, пока не подан сигнал, — лишняя поспешность может повредить успеху всего замысла.
— Будьте покойны.
— Назовите мне командиров обоих отрядов.
— Полковник Лансфельд во главе отряда, который идет от Бельфора, а полковник граф Экенфельс командует тем, что прислан из Кольмара.
— Браво! Оба отличные офицеры, на которых вполне можно положиться, выбор сделан удачно.
— Не правда ли?
— Не надо ли вам сообщить мне еще что-либо?
— Нет, барон, ничего.
— Тогда до завтра.
— До завтра.
— И вы там будете?
— Я бы думал, разве мне-то не за что отплатить им?
— И вправду, я совсем забыл.
— А я не забыл.
— На здоровье. До свидания!
Они пожали друг другу руки и разошлись. Вдруг банкир остановился и ударил себя по лбу.
— Кстати, — вскричал он, — где же у меня голова?
— Еще что? — спросил барон, оборачиваясь с видом недовольным.
— Вернитесь, барон.
— Черт вас побери! — проворчал барон, подходя. — Что еще тут набрело на вас?
— Особенного ничего, но я забыл упомянуть об одной особе.
— О ком?
— О хорошенькой баронессе.
— О какой хорошенькой баронессе?
— Да Штейнфельд.
— Ну, так что ж?
— Я видел ее.
— Кого, баронессу?
— Да, ее.
— Когда?
— Два дня назад.
— Вы с ума сходите! Баронесса засажена в Шпандау, и по заслугам.
— Ошибаетесь, барон, я встретил баронессу фон Штейнфельд дня два назад в брошенной деревне, блистательнее, чем когда-либо; она в милости пуще прежнего и едет в Версаль, куда вызвал ее первый министр, чтобы дать тайные инструкции.
— Вы мне рассказываете чушь, от которой уши вянут.
— Напротив, барон, это сущая правда.
