переводчик опять повторил, что Ко-ко-ро-сан приглашается на обед.
В храме Хосенди адмирал собрал за длинным столом всех, как на военный совет.
– Господа офицеры! – объявил он. – Приступаем к закладке первого в истории Японии европейского судна. Нечего говорить вам о значении этого. Господа! Я назначаю командиром строящегося корабля Степана Степановича. А заведующим постройкой – вас, Александр Александрович! Сам я в ближайшее время должен буду отправиться в город Симода, чтобы продолжить переговоры с японским правительством. Наш корабль – школа для японцев. Но все зависит от вас, господа, и также от наших людей...
– Сегодня же начнем проектировать стапель, – объявил Лесовский.
Вечером Колокольцов сидел у Ябадоо за лангустами, креветками и сакэ. Самурай вытягивал губы дудкой. Пили из маленьких чашечек. Ябадоо долго что-то объяснял. Оказалось, что он просит переехать Александра на новую квартиру.
Куда? Зачем?
Ябадоо ужасно смутился. Потом приосанился и пояснил, что если переехать к нему, то удобней будет работать вместе. Можно все время говорить о деле и советоваться, приходить пить чай. К этому дому ближе источник с хорошей водой.
«Однако, – подумал Колокольцов, – предложение, конечно, заманчиво».
Ябадоо добавил, что даст несколько комнат, Александру будет очень удобно и тихо, у него будут слуги.
Убраться с глаз капитана – ради одного этого стоит! Неплохо бы зажить вольной жизнью! При всей своей строгости, любви к делу и самодисциплине Александр полагал, что все же тут он зажил бы на славу! Японец – царь и бог в своей деревне. Но надо очень осторожно... Пока нечего и заикаться. А Ябадоо, кажется, умел брать быка за рога.
Вошла жена самурая, на этот раз с Сайо. Обе встали на колени перед Александром. Сайо как статуэтка, она маленькая, у нее свежие щечки, взгляд глубокий, но острый и со странным оттенком как бы покорной оскорбленности. А все же что-то милое и очень привлекательное есть в скуластом обиженном личике.
«Обязательно надо переехать!» – решил Колокольцов.
На другой день Ябадоо-сан созвал рыбаков. Официально он беседовал только со старостами артелей, но к Дому Молодежи все собрались, кто мог, и все тянули уши, желая знать, что скажет Ябадоо.
Необходимо было очень ясно объяснить рыбакам всю их ответственность. Время очень опасное. Эбису – это дикари, варвары. Их надо страшиться. Очень опасно просто приближаться к ним.
Рыбак Сабуро из дома У Горы слушал и улыбался. Это дерзость, безобразие! Говорит самурай по надзору над рыболовством на опаснейшей морской границе, а парень из нищего дома У Горы слушает с веселым видом.
Фамилий у батраков и крестьян не было. Запрещено иметь фамилии! Так они умудряются обходить запрет. Название дому не запрещено давать. Есть дом «Кит», есть дом «У Горы», и прозвища домов потом становятся привычными в обиходе и употребляются как фамилии крестьян и рыбаков.
Рыбаки самые ничтожные, самые нищие люди в Японии. Самые низшие! Хотя и в крестьянском сословии. В части деревни князя Мидзуно есть шестьдесят один рыбак. А в другой части, принадлежащей Огасавара, – тридцать шесть рыбаков.
А У Горы как бы сдерживал ухмылку. Безобразие! Плохой рыбак! Очень злой и пьяница. Совсем еще молодой, а говорит, что море знает лучше всех, умеет лучше других ловить рыбу. Но где водку берет? Вот мы спросим: на какие средства пьете водку чуть ли не два раза в месяц? Пьянчуга ужасный!
– Нельзя сближаться с эбису. Дикарь таким останется всегда. У них лживая, отвратительная религия, проповедует насилье, ложь, разврат, обман, кровосмешение, все их женщины отвратительные чудовища. Но кто из вас обманется, кому покажется, что русские морские солдаты хорошие и добрые и что у них очень добрые глаза или сильные, умелые руки, или если увидят, как они всегда ребятам дают хлеб и сахар и жалеют их, или кто услышит, что эбису помогали в Симода потерпевшим от цунами строить дома, тот может подумать, что русские хорошие. Тогда от правительства все будут наказаны очень строго, до пытки огнем и железом. Это очень низко, страшно и бесчестно, ниже нашего достоинства подходить к эбису. Отходите сразу, если они подходят. Рыбы не давайте. К источникам воды не подпускайте – могут отравить.
– Ах, так! – злобно вскрикнул старый рыбак.
Толпа заволновалась. Источниками воды богата деревня, все родники оберегаются.
– А они купаются в реке.
– Это ничего... Пусть... А то они очень грязные, вшивые и вонючие...
Опять прошел шум по толпе собравшихся у избушки Дома Молодежи.
– Мы их учим и стараемся отмыть. Если не хотите заболеть или чтобы зараза попала в дом, близко не подходите, не пускайте в дома и не разрешайте детям и девушкам подходить к ним близко. Это несносные люди, очень плохо плавали по морям, ленились. Корабль был плохой, разбился. Бакуфу их пожалело, как несчастных бродяг, и разрешило нам их кормить и дать им работу – сделать другое судно и скорее убраться прочь из Японии, чтобы никогда сюда не приходили. После их ухода будет огнем выжжен их лагерь, их дома. Вместе с их вещами будут заживо сожжены правительством все, кто с ними вел знакомство. Будет выжжена память о них из японских сердец. Поэтому вы – умные, честные рыбаки. Вам император Японии подарил песню. Начинается: «Счастливо при императоре...» И при песне корабль! Это честь! И вы должны оправдать...
Тут парень из дома У Горы хмыкнул. У него в кармане деньги. Он украл рыбу из общего улова и отнес офицерам в Хосенди... И ничего страшного! Дикарь наш самурай, а не мы и не эбису!
Но самурай заметил ухмылку. И он увидел даже больше, чем было на самом деле, как бдительный страж правительства бакуфу, который очень строго, строжайше запрещает другим делать то, что сам делает. Но никто про это не знает, а некоторые догадываются и думают: мол, и нам можно... Нет, вам нельзя! Мы вас научим порядку! Заставим уважать песни императора!
Надо было наказать этого парня из дома У Горы как следует. Что нам с ним делать? На чем бы его поймать?.. Наказать примерно в Доме Молодежи, который построен не только для собраний, но и для
