ничто от его взора не ускользает, – сказал Сибирцев, – и если кто-то приглашается, то это что-то означает...
– Благодарю, господа!
– Вы как японец!
– За последние дни они заметно стали опасаться и сторониться нас. Не будет ли неприятности вашему квартирохозяину?
– Нет, право! Японец – уполномоченный от бакуфу по судостроению, мы целыми днями работаем вместе...
– И он вас приглашает переехать?
– А как адмирал?
– Евфимий Васильевич даже рад. Случай небывалый в истории. А означает это, господа, и вы должны помнить мой совет и наставление, – шутливо продолжал Колокольцов, – что японцам от нас нужно судно и они не иначе, как еще при нас, сами постараются заложить точную копию нашей «Хэда»... И им до смерти нужно наше руководство при этом. И ради этого они согласны на все и все нам предоставят. Разумеется, при условии, что мы порядочные люди и не тронем самых сокровенных основ их жизни.
– Вы хотите сказать...
– Да... религии... обычаев... семьи... нравственности.
Открылась дверь, и с улицы в общую комнату, где собравшиеся офицеры разговаривали в ожидании, когда будет подан завтрак, вошла Оюки-сан. Она была в темном ватном халате и белых носках-перчатках, с распущенными из-под наколок косами, в платке. Девушка встала на колени перед офицерами и поклонилась низко, но с достоинством. Темный халат очень шел ей, она становилась гордой, строгой и серьезной.
Десять молодых людей замолкли. Вбежал Татноскэ.
– Извините... Ах, я опоздал... Я нечаянно ошибся... Извините, – заговорил он по-немецки. – Оюки-сан прислана от... от... чтобы служить в этом доме и создавать... благородный уют!
– Ваше благородие, кофе подан! – входя, сказал матрос в белом, обращаясь к Карандашову, который ведал офицерским хозяйством.
– Пожалуйте, господа... Не знаю, понравится ли то, что я мог сегодня.
– Японцы назначают нам служанок? – спросил его Колокольцов.
– Да, я слышал еще вчера, но не понял, – сказал Мусин-Пушкин, – и решил не верить прежде времени.
Вспыхнул общий оживленный разговор. Офицеры стали строить предположения и догадки, раздался смех.
– Господа! Пожалуйста, будьте... Я должен вам объяснить... Боже вас спаси предполагать здесь что- то... – забеспокоился Карандашов.
– Как можно!
– За кого вы нас принимаете?
– При рыцарском отношении к женщине...
– Да...
Голоса оживились, но тон их разнился от смысла слов.
– Господа, предчувствуя, что все вы рыцарски станете оспаривать внимание, я и решил переехать поскорей отсюда, – шутливо сказал Колокольцов.
Сибирцев вышел вместе с Колокольцовым.
– Знаете, Алеша, она прислана для службы в нашем доме, но не для нас, боже спаси так подумать, – сказал Александр Александрович.
– Зачем же тогда?
– Она прислана в личное распоряжение юнкеру Урусову, которого японцы считают родственником нашего государя императора и считают себя обязанными...
– А почему вы уезжаете? – спросил Алексей. Колокольцов слегка смутился и ответил:
– Я только ради дела...
Они прошли несколько шагов молча.
– Чтобы их любезность не бросалась в глаза, будут присланы еще три девицы. Японцы вчера объяснили Карандашову, что наши матросы не могут убирать помещение и так заботиться о личных вещах офицеров, как это сделают женщины. Но так как семейных женщин по их закону и обычаю нельзя ни в коем случае допускать, а тем более ввести в мужское общество, то это вменено в обязанность наиболее образованным девицам из лучших, богатых семей этого селения. Их мало здесь, но они есть, так как село богатое. Тут и нищих много... Но есть и богатые. И учат детей как следует. Даже высшие чиновники удивлялись, говорят переводчики, видя в Хэда так хорошо одетых девиц, обученных всему, в том числе приличным манерам, умеющих петь, танцевать. Поручение дано честным девицам, известным достойным поведением... Я еще предупрежу господ офицеров... Адьё, мой друг! Я сегодня перееду.
Глава 11
ГРОХОТ В УЩЕЛЬЕ УСИГАХОРА
Сибирцев был удручен и озабочен. «Сам же подтвердил купцу Ота, что Урусов родственник Романовых! Но не могу сказать, что я сам накликал на себя беду; беды нет никакой! Но почему же тогда задело меня? Хорошо, что я не позволил себе увлечься девушкой и не стал зря тревожить ее. Конечно, наше поведение,
