пусто. Информационная таблица показывала, что ближайший поезд будет через три минуты. Снеер со своим электронным «грузом» встал на краю низкой платформы…
Через три минуты только метр цепочки свисал у него с запястья. Он надел курточку как следует, ради безопасности пробежал несколько улочек и только потом пошел на станцию обслуживания машин и попросил кусачки. Теперь лишь выполненный со вкусом браслет украшал его правое запястье. Цепочка была не слишком солидная. Конструкторы рассчитывали на электрошоки. Рейзеры же специализировались на том, чтобы перехитрять конструкторов.
С Филипом они встретились у Станции Тестов.
Парень был бледный и растерянный. Снеер дал ему последние указания, и Филип прошел в Станцию.
Не дожидаясь его, чтобы получить остаток гонорара (недействующий Ключ не позволял переписать пункты), Снеер направился к площади Астронавтов. Тамошней Станции он не знал, никогда в ней не работал, а перезапись своего Ключа обычно проводил в центре города.
Перед зданием крутилось – как обычно в таких местах – множество удивительнейших типов. Осведомители и комбинаторы, примерно в равном отношении, прекрасно сосуществующие и не перебегающие друг другу дороги. Пока ничего не происходило. Мелкие колорчейнджеры[5], чекеры, кимейкеры.
Мимо него проходил детина.
– Двенадцать красных за один желтый! – бросил он хрипло.
– За такую цену сам бы купил, – буркнул Снеер, не поворачивая головы. Он знал, что последнее время желтые шли по пятнадцать красных.
– За сто зеленых сделаю «четыре на три» с гарантией. Новый метод! – заверял какой-то чекеришко, не отрывая глаз от столба с объявлениями. Сам он выглядел не больше чем на пятерку.
– Ключик уважаемому? Четверочка, троечка? Отличная работа, подгоним под любой пальчик. Дешевле некуда, – нагло рекламировал свой товар какой-то кимейкер. – А может, отмычечку для винных автоматов?
– Снеер? – полувопросительно шепнул парень в бирюзовой ветровке.
– Да, – Снеер поднял глаза и замедлил шаги.
– От Прона? Хочешь удержать свою четверку, да?
Тот же покровительственный тон и чувство превосходства, которые Снеер так часто демонстрировал при встречах с клиентами.
– Сделаем, – продолжал бирюзовый. – Будь спок!
Снеер поморщился.
«Надо же, до чего докатился: быть клиентом такой вонючки», – подумал он, но тут же вымученно улыбнулся:
– Сколько?
– Пятьсот желтых. Или три куска зеленых.
– Ты что, рехнулся? – буркнул Снеер, но тут же добавил: – Дружок.
– Таков тариф. А что – не подходит?
– Какой у тебя разряд?
– Честная четверка. Ни на полразряда выше.
– У меня нуль, ясно? А за «три на два» я беру сто пятьдесят.
– Но я-то делаю «ноль на четыре». Тоже нелегко. Если кому-то нужна формальная четверка, без меня не обойтись. Твоему нулю тут нуль цена, хе-хе! А я даже под гипнозом не буду лучше чем на четверку!
– Но, черт побери, – не выдержал Снеер, – ведь одно дело рейзинг, и совсем другое этакий…
– Теперь это называется «даунинг»[6]. Новая специальность. С тех пор как начали проверять подозреваемых в рейзерстве, даунеры в цене. Ежели тебя разок накроют, то хана. Погонят на работу за парочку желтых, и уж тут тебе будет ни до рейзерства, ни до сладкой жизни.
Даунер замолчал, видя, что какой-то шпик заинтересовался их затянувшимся разговором. Они отошли в сторону.
– Так как? – спросил даунер. – Решайся. Время – пункты.
– Как ты это сделаешь? На подставку? Или…
– Не твоя забота. У каждого свои секреты.
– Четыреста.
– Для тебя пусть так. Ты дружок Прона.
«Черт возьми, тоже мне дружок! – Снеер закусил губу. – В хорошенькое общество попал».
Он был взбешен. Столько пунктов! И он, Снеер, вынужден покорно торговаться с этаким дерьмом!
– Прона вот-вот возьмут. Если уже не взяли, – бросил он мимоходом.
– Откуда знаешь?
– Меня поймали в его кабине. По ошибке.
– Фараоны?
– Нет, какая-то маленькая электрическая скотина.
Снеер отвернул манжет и показал браслет:
– Вот все, что от нее осталось.
– Видел я уже это новое изобретение, – сказал даунер. – Не приживется. Да, еще только небольшой авансик. Две сотни, остальное потом.
– Но у меня же Ключ того… Разве Прон не сказал? Ни один автомат не перепишет, все предупреждены по силовой линии.
– Ерунда. Я знаю тут одного скупщика, недалеко. У него в малине собственный расчетный автомат, домашней работы, на батарейках. За десятку сделает. Ну как? Идем?
Снеер молча кивнул. Даунер пошел первым.
– Здесь, – сказал он, останавливаясь перед дверью высокого жилого дома. – Подожди минутку.
Снеер оглянулся. Улица была застроена угрюмыми бетонными блоками с однообразными фасадами. На остатках вытоптанных газонов между домами играли дети, хотя время было уже довольно позднее. Видимо, родители были заняты более важными делами, чем присмотр за чадами.
«По статистике, – подумал Снеер, – работает только восемнадцать процентов взрослого населения. Остальные – это четверяки, пятиряки и шестиряки, для которых нет соответствующих занятий. Теоретически ни у кого нет серьезных материальных проблем. Даже у многодетных. И однако все резервные неустанно чем-то заняты. Чаще всего – подозрительными услугами в пользу более высоких разрядов, за желтые, разумеется».
Спустя несколько минут бирюзовая ветровка появилась в темном проеме двери. Снеер вошел следом в коридор, стены которого были покрыты всяческими каракулями. Вдоль одной бежала большая надпись: «Не трать желтых впустую. Дрянь можешь купить за красные!» На другой стороне Снеер прочел: «Даже если у тебя высший разряд, без пунктов ты…» Последнее слово было замазано.
Скупщик жил в двойной кабине на первом этаже. Когда они вошли, он заканчивал какое-то дельце с двумя прилично одетыми юношами. Снеер заметил, что у каждого было по несколько Ключей.
– Опорожняют чужие Ключи, – шепнул даунер. – Этой машинке начхать на сигнал идентификатора папиллярных линий. Можешь перевести все пункты с чужого Ключа на свой.
– Как? – удивился Снеер. – Ведь известно, с чьего Ключа идут пункты. Достаточно, чтобы владелец заявил о краже…
– Не заявит. Он уже в морге. Эти парни – больничные мародеры. Сотрудничают с медперсоналом. Когда пациент умирает, они сгоняют пункты с его Ключа, прежде чем больница заявит о смерти. Знаешь, какая это процедура? Когда пациент умирает, Сиском блокирует его счет в Банке и ждет распоряжений Отдела Наследований. После установления прав пункты умершего переходят на счет наследников. Пока нет сообщения, счет действует, но субъект уже мертв. Если в это время перевести пункты на чей-нибудь счет, то он уже не опротестует перевода, и действует юридическое правило, что он совершил перевод теплой рукой. Ты же знаешь, что датчики папиллярных линий проверяют температуру кожи и пульс в большом пальце.
