сообщал ему, что пора действовать, что через двое суток он прибудет в Панаму… и что-то там еще — всего не упомнить… Драгоценная находка, не правда ли?
— И даже очень!.. Что же вы сделали дальше?
— Как вы понимаете, любезный капитан, речь шла об общей безопасности, колебаться я не мог.
— И…
— Я пошел прямо к губернатору и показал ему письмо.
— Так что…
— Так что в данную минуту дом этого злодея окружен большим отрядом; убежать он не может и вскоре, надеюсь, будет повешен без особых церемоний.
— Ах ты, старый бездельник! — вскричал Тихий Ветерок, в невыразимой ярости схватив асиендадо за горло и опрокидывая его на прибрежный песок.
Дон Хесус настолько не ожидал подобного нападения, и произведено оно было так внезапно, что он даже не попытался защищаться.
— А! Ты выдал Лорана, моего брата, моего друга, разрази тебя гром! Да я с тебя с живого шкуру сдеру, злодей! Клянусь честью, лучше бы тебе быть в шкуре околевшей от чумы дрянной коровы, чем в своей собственной! С тобой расчет будет короток, не беспокойся!
Каждое свое слово капитан сопровождал пинком, от которого у почтенного асиендадо трещали ребра и грудь.
Он мог бы говорить долго, дон Хесус не слышал его, от ужаса он лишился чувств.
— Эй, ребята! Бросьте эту падаль на дно лодки и живо к корвету, черт побери!
Спустя минуту Тихий Ветерок уже всходил на палубу. Он запер асиендадо за крепкие запоры, выбрал из своего экипажа человек тридцать матросов из числа самых неустрашимых, вооружил их ружьями и саблями, снабдил порохом и, дав своему лейтенанту подробнейшие инструкции, высадился на берег с тридцатью отобранными флибустьерами, после чего отослал шлюпку обратно на судно.
— Ребята, — обратился он к матросам, — один из наших людей попался в Панаме в ужасную западню. Я поклялся спасти его или умереть вместе с ним; согласны вы следовать за мной?
— В Панаму! В Панаму! — вскричали матросы в один голос. — Только указывайте дорогу, капитан, мы от вас не отстанем!
— Спасибо, ребята, вы молодцы! Вперед, черт возьми! Да здравствует флибустьерство! Вперед!
Небольшой отряд быстро двинулся в путь и углубился в заросли пальм мерным скорым шагом, столь характерным для авантюристов, индейцев и лесных охотников.
Морякам свойственно особое чутье, которое никогда не обманывает их; они найдут дорогу куда бы то ни было и никогда не собьются с пути. Впрочем, теперь задача представлялась не слишком затруднительной: берег служил им исходной точкой.
Они удалились от утеса Мертвеца в половине четвертого и менее чем через час достигли окрестностей Панамы. Они прошли, не останавливаясь и не переводя духа, около трех миль очень быстрым шагом, по скорости не уступающим лошадиной рыси.
Начинало светать. Тихий Ветерок не хотел быть замечен часовыми или наткнуться на патрули; он прекрасно понимал, что приближение войска Монбара заставило испанцев привести город в оборонительное положение и охранять его, как в военное время.
Итак, флибустьер отважно углубился в чащу леса, чтобы попытаться отыскать вход в подземелье, которое вело в Цветочный дом.
Но подземный ход был тщательно скрыт и, не зная в точности места, где находилась пещера, через которую входили, отыскать ее было практически невозможно.
Время шло, поиски ни к чему не приводили, и капитаном овладела холодная ярость, выводящая из себя, затмевающая разум даже людей решительных, когда их воля разбивается о бессмысленные преграды.
Флибустьер все предвидел, все рассчитал, кроме того случая, когда он не сможет отыскать вход в подземелье. Бешенство бравого капитана дошло до крайних пределов, он не знал, молиться ли ему святым, продать ли себя черту, когда внезапно неподалеку послышались шаги и разговор, раздававшиеся все ближе и ближе. Тихий Ветерок слегка свистнул, флибустьеры мигом припали к земле и притаились в высокой траве, где оставались неподвижны, сдерживая дыхание.
Почти тотчас в десяти шагах от авантюристов появилось человек пятнадцать, хорошо вооруженных, которых вел индеец. Они разговаривали между собой без опаски, хотя и тихо.
Тихий Ветерок чуть не вскрикнул от радости: во главе этой кучки людей, состоящей исключительно из альгвазилов, он узнал раскрашенного пятнами индейца Каскабеля, заклинателя змей, и коррехидора дона Кристобаля Брибона-и-Москито.
— Тут кроется какая-то чертовщина, — пробормотал себе под нос Тихий Ветерок, и в его глазах сверкнула молния.
У Каскабеля рука была подвязана; казалось, он все еще страдал от недавней раны.
— Скоро мы дойдем? — спросил коррехидор.
— Через пять минут, сеньор, вход в подземелье там, под этой кучей камней.
— Хорошо! Нескольких ударов ломом будет достаточно, чтобы эта груда обрушилась. Мы так заложим вход, что понадобится больше недели, чтобы его расчистить. Можно считать, что разбойники у нас в руках.
— Действительно, бегство для них невозможно.
— Почему же, однако, не пришел дон Хесус?
— Он предоставил это дело мне. Ведь вы обещали мне десять унций, сеньор?
— Ты получишь их, как только мы войдем в пещеру и я удостоверюсь, что ты нас не обманул.
— Гм! Видно, вы мне не доверяете.
— В делах нужна точность.
— Как бы там ни было… пойдемте, вот сюда.
Индеец раздвинул ветки кустарника и открыл отверстие, ведущее в пещеру.
Альгвазилы во главе с коррехидором тотчас вошли в нее вслед за проводником.
Внезапно точно легион демонов вырос из-под земли и ринулся на них, не произнося ни слова, не издавая ни звука.
Наступила минута страшного замешательства, послышались хрипы умирающих, звон яростных ударов сабель, сдавленные стоны, потом все замерло и в пещере снова воцарилась» мертвая тишина.
— Эге! Это что же тут делается? — раздался насмешливый голос.
— Мигель Баск! — вскричал капитан.
— Тихим Ветерок! — тотчас отозвался Мигель. — Живо, факелы сюда!
Огонь, прикрываемый до сих пор, вдруг осветил пещеру.
Испанцы пали все до единого, не имея даже возможности защищаться, ни один не подавал признаков жизни; Каска-бель и коррехидор лежали друг на друге.
— Что ты здесь делаешь, дружище? — воскликнул Мигель.
— Тебя ищу, черт побери! Я привел тебе подкрепление.
— И, отыскивая меня, кажется, устроил порядочную бойню.
— Так получилось, брат; тем не менее эти негодяи помогли мне отыскать тебя — они шныряли тут, собираясь завалить вход в подземелье.
— Мы избавим от этого труда — не их, конечно, но тех их товарищей, которые, вероятно, скоро последуют за ними.
— О чем ты говоришь? Как же можно отрезать себе отступление'?
— Простофиля! — засмеялся Мигель. — Это подземелье им известно, но ведь есть много других, о которых знаем только мы одни.
— Так за дело!.. А что Лоран?
— Он сияет от радости.
— Еще бы! Славная будет битва.
— Сколько с тобой людей?
— Тридцать.
— Тьфу, пропасть! Целое войско! Беда теперь испанцам. Флибустьеры захохотали.
