ориентировались по солнцу, ночью – по звездам. Ведь в открытом море, вдали от берегов нет никаких иных ориентиров.
А торговому каравану, к которому присоединился Унар со своим кораблем, не повезло. Резкий и неожиданный шторм раскидал ладьи, разделив их на две группы. Первой группе повезло, ветер и течения не унесли их в море: после окончания буйства стихии они смогли сориентироваться по береговой линии и завершить свой путь. «Перегане», «Ольсису» и «Лебедаю» не повезло – их вынесло в открытые воды. А так как погода в этих широтах, да еще и в зимнее время, – это почти постоянно закрывающие небо плотные облака, то подобное плавание было невероятно сложным испытанием. Его успех зависел больше от удачи, чем от мастерства кормчего и экипажа судна. Капитаны, понадеявшись на удачу и приметы, повернули не туда, и их вынесло в те места, где плавают огромные белые скалы. Если бы моряки могли понять, где юг, где север, где восток, а где запад! Тогда они никогда не допустили бы такую ошибку! Но тучи настолько плотно закрывали небо, что было даже не понять, где встает, а где заходит солнце.
Унар говорил долго. И чем дольше продолжался его рассказ, тем мрачнее становился тин. В конце этой своеобразной исповеди капитану показалось, что Ламир плачет. Плачет без слез и всхлипов. Но это была настолько нелепая мысль, что Унар решил, будто ему и правда это почудилось…
Такова была восемнадцатая по счету попытка обойти запрет крылатого на общение с тин Каером. Большинство из них вообще срывались на этапе начальной реализации, некоторые доходили до середины. Были и, как мне казалось, удачные попытки, но все разбивалось о критичный ум Ламира. Я буквально сжевал свой хвост, пока погода дала новый шанс! Если и этот ход окажется неудачным, то я сдамся. Признаю свое поражение в борьбе за душу тина. Как ни жаль, но слишком много времени и ресурсов отнимает это противостояние. А время можно потратить и на иное, более глобальное и полезное в плане возможной выгоды дело. Я уже не верил в успех…
Реформа армии Бельграна, о которой спорили король и маршал, хоть и была «зарублена» в столь крайнем варианте, предложенном Маррисом, но об изменении своих вооруженных сил эти два ума думали непрестанно. Не могли не думать – складывалась очень благоприятная обстановка для восточного королевства. В том числе и для применения военной силы. Не сейчас, не сразу, а когда Кагр будет полностью уверен в своих тылах, под которыми он понимал не только поддержку знати, но и экономические предпосылки. Король готов был начать войну сразу, как только будет уверен, что подобное предприятие не подорвет его государство изнутри: не будет голодных бунтов, не развалится торговля – когда база, заложенная его указами, будет достаточно прочна, чтобы этого избежать.
До воцарения Кагра вооруженные силы королевства представляли собой разношерстные дружины владетелей. Каждому лорду вменялось в обязанность прибыть к месту общего сбора по первому королевскому требованию с дружиной оговоренной численности. Все дружинники должны были быть экипированы и готовы к войне. На первый взгляд вполне разумная система. Только вот вооружение каждой дружины было, мягко говоря, индивидуально. Это очень сильно мешало при планировании сражений, боев, осад, да и всей войны. Перед военным походом королю или его маршалу приходилось учитывать огромное количество деталей. У этого барона хорошие кони в дружине, но броня у воинов – простые шкуры с кожаными вставками. У другого владетеля отличные брони в дружине, но мечи даже не железные, а из темной бронзы… И огромное количество других нюансов. Это, надо сказать, просто бесило Марриса.
А главное, королевский маршал никак не мог изменить это. Даже намеки, брошенные им на охотах о том, что надо бы как-то сделать так, чтобы все владетели одинаково вооружали своих воинов, не встречали понимания. Но как это нередко бывает в истории, вопрос о стандартизации воинского обмундирования разношерстных дружин решился сам по себе! Ну как сам по себе… Я, конечно, приложил свой хвост к этому, но, честное рогатое, совсем-совсем легонько!
Причиной такого поворота во мнении владетелей послужили турниры. Сперва лорды дрались на турнирах чем попадя и в какой попало броне. Но постепенно, за рекордные по историческим меркам сроки, за неполный год, на одном из королевских турниров произошло множество скандалов. Мол, так нечестно, у меня меч, а ты против меня с кувалдой. У тебя броня лучше, ты поэтому и выиграл. И множество подобных стычек. Это послужило своеобразным катализатором. Перед следующим турниром лорды договорились, какое оружие приемлемо, в какой броне нельзя быть на турнир заявленным и многое иное. Это был первый шаг. А так же, как и земные турниры, местные «состязания» знати заключались не только в одиночных поединках, но и в массовых драках, то…
Особым вниманием и интересом пользовались турнирные бои – дружина на дружину. Многим дворянам настолько эта затея пришлась по нраву, что большие турниры стали не обязательным поводом для такого рода увеселения. Соседи по владениям договаривались о месте проведения стычки – обычно это был какой-либо луг на общей границе. И… Что опять привело ко множеству споров. Некоторые из подобных споров доходили до того, что турнирное сражение перерастало в настоящее. Вышел королевский эдикт, предписывающий подобные поединки проводить при присутствии королевского арбитра. А до лордов дошло, что мало договориться о личном оружии и защите, придется договариваться о том же для своих дружин. Тем более что вышел королевский указ о том, в каком конкретно обмундировании и оружии допускаются воины на королевские турниры. А так как это касалось только турниров под знаменем короны, то владетели посчитали своего монарха вправе устанавливать правила. Его же турнир, никто никого в нем участвовать не заставляет. Не нравится королевский, организуй свой. Но ни один «частный» турнир, конечно, не мог сравниться с организованными королем состязаниями.
Маррис был поражен, он столько раз пытался склонить к единству вооружения, и все без толку! А тут владетели договорились сами. Да, на это понадобилось три года и множество смертей, переломов, настоящих драк. Но смогли же!..
Я так был увлечен своими планами, реализацией возможного влияния, продумыванием путей и векторов возможного развития, что пропустил удар. Удар там, где даже не думал, что нечто подобное возможно. Фактически я бы его даже пропустил мимо рогов, не заметив. Но то, что не замечаю по неопытности я… то прекрасно видит мой начальник.
– Сергиус, НЕМЕДЛЕННО явиться ко мне! – Рык Гониуса буквально сотряс меня от копыт до кончиков хвоста.
Пришлось все бросить и пулей мчаться к шефу. Так просто на подчиненных тут не орут…
Диакон Свято-Троицкой Сергиевой лавры Сергиева Посада, принявший при постриге имя Иероним, неторопливо прогуливался по дорожке монастыря. Хорошая погода, ласковое весеннее солнышко, теплый ветерок – все это очень располагало к такой прогулке.
В такой погожий денек в монастыре было множество прихожан. Иероним всячески показывал «этим», как он сквозь зубы их называл, «прохожанам» свой церковный сан. Не шагал диакон по дорожке, а плыл, как большой купеческий корабль, полный достоинства и степенности. Его взор скользил по лицам прихожан, ни на ком подолгу не задерживаясь. Внезапно в одном из посетителей монастыря Иероним узнал что-то знакомое. Ну да, точно! Этот мужчина очень напоминал известного актера! Одного из любимых актеров диакона, уж больно тот любил современные бандитские сериалы. Но, увы, скорее всего, только похож. Ведь все знают, что Сергей Богельский только три дня назад вышел из комы, в которой провел три месяца после автомобильной катастрофы. Так что этот мужчина никак не мог быть знаменитым актером.
Двойник Богельского целенаправленно шел к Иерониму. «Наверное, поговорить хочет», – подумал церковник. Обычно Иероним очень не любил общаться с прихожанами. Но тут ему стало любопытно поговорить с человеком, столь напоминающим его любимого актера. Но этой беседе не суждено было состояться. Когда между ними оставалось буквально десять шагов, у диакона завибрировал мобильник.
Достав телефон из кармана, Иероним чертыхнулся. Звонили с автосервиса. Пришлось отвечать. Новости оказались нерадостными. Какой-то механик не справился с управлением его «лендкрузера» и помял заднюю дверь машины! Такого отборного мата и проклятий, какие сыпались из уст церковного служителя, многие рядом проходившие люди никогда в жизни не слышали. Когда Иероним закончил костерить и проклинать механиков сервиса, двойника актера рядом не было. Впрочем, сейчас диакон больше думал о своей «ласточке», которую повредили косорукие уроды!..
