Потемкин, Перебийнос. Они совершали дикие поступки, говорили непонятные слова и хотели одного: сжить меня со свету. Когда же я просыпался, то частенько не мог отличить яви от бреда. Так что, увидев однажды у своего изголовья Магистра, я никак не мог понять, что это — сновидение или настоящий, во плоти лже- Никитин, он же отец Пафнутий. Он пощупал мой лоб, и только тогда я уверовал в его подлинность.
— Я вас долго разыскивал, — сказал он. — Среди раненых вас не было, и у меня уже появились опасения, а не убили ли вас ненароком. Хотя этого, конечно же, никак не могло произойти.
— Это почему же? — прошептал я.
— Потому что вам не суждено умереть в этой войне. Вас ждет иная судьба.
— Вы-то откуда знаете?
— Ох, брат мой, чего я только не знаю! Дайте-ка я погляжу на вашу рану.
Осматривал он меня сноровисто, как настоящий врач. Закончив, усмехнулся:
— Никак не пойму, что это вы валяетесь с такой царапиной? Ведь еще столько дел осталось...
— Вам бы такую царапину! — раздраженно воскликнул я. Впрочем, мне только хотелось крикнуть, а на деле я лишь слабым голосом прохрипел эти слова.
Магистр вытащил из кармана флягу с золотым колпачком и налил из нее в походный стаканчик немного жидкости изумрудного цвета.
— Пейте, — сказал он, протягивая мне стаканчик.
— Не буду. Может, это яд! Вы же явно не в восторге от того, что я не умер. Вы боитесь моих разоблачений.
Этого мне говорить не следовало, после таких речей настоящему врагу следовало тут же покончить со мной.
— Ничего я не боюсь. Разоблачений не будет. Потому что вы: первое — ничего не знаете, второе — будете на моей стороне. И последнее — если бы я хотел вас убить, вы уже давно были бы мертвы.
— Значит, это лекарство, — саркастически хмыкнул я. — Вы хотите отплатить мне за то, что я несколько раз спасал вашу жизнь?
— Ни за что я не хочу отплачивать. Просто это моя обязанность. Пейте же!
И я выпил. И провалился в черноту... Когда я очнулся, солнце было в зените' У моей постели сидел Магистр. Я потянулся, встряхнул головой. Странно, но я чувствовал себя не только вполне здоровым, но и хорошо отдохнувшим.
— Вы проспали двадцать часов кряду. Кстати, снимите ваши повязки, они вам больше не понадобятся.
К своему изумлению, на месте бывшей раны я увидел лишь бледный рубец шрама.
— Что это вы дали мне выпить?
— Все равно не поймете. Что дал, то дал. Сейчас мы перекусим, а потом я расскажу вам историю, которая вас наверняка заинтересует. Лейла!
Турчанка принесла нам еду. Магистр жестом отослал женщину, а я набросился на вареное мясо. Аппетит у меня проснулся волчий. Магистр к еде почти не притронулся, а только с усмешкой глядел на меня, словно говоря, что видит меня насквозь и все про меня знает. Мне это не нравилось...
— Так что же вы хотели мне рассказать? — спросил я, покончив с едой и ополоснув руки.
— Сначала ответьте, что вы знаете о странных людях, с которыми вам довелось столкнуться? Хотя бы о Массаусе?
— Он мне сам говорил, что служит дьяволу и все его помыслы направлены на то, чтобы приблизить наступление конца света.
— А что вы думаете обо мне?
— Что вы из той же компании ненормальных сатанистов, которые молятся иконам, висящим вверх ногами, совокупляются на алтарях и изготавливают преглупейшие амулеты, помогающие якобы им общаться со злыми духами. Еще поговаривают, что они приносят в жертву людей, так что они не просто больны душой, но и опасны для других больных. Для меня откровение, что вы пытаетесь участвовать в играх высоких властителей и даже влиять на судьбы войн, целых народов. Мне кажется, это детская забава, поскольку достижение столь обширных целей не под силу горстке жестоких, продавших душу дьяволу властолюбцев.
— Все гораздо сложнее. И страшнее. Барон Массаус вовсе не страдал душевной болезнью, если, конечно, не считать, что душа его черна как сажа. Давным-давно, с тех времен, о которых большинству людей ничего не известно, идет великая война. Война тех, кто строит, и тех, кто разрушает. Тех, кто множит свет и истину, и тех, кто плодит гадов земных, мрак и невежество. Идет война Орденов — Ордена Великого Агрзбана и Ордена Светлого Лика. Она продолжается сто шестьдесят веков!
— В Библии сказано, что сам мир гораздо моложе!
— Мир стар и дряхл, как любил говорить Массаус.
Так я узнал о существовании Орденов и их вековечной борьбе. И если сначала рассказ вызывал у меня лишь недоверие и усмешки, то постепенно я начинал верить в него. Еще бы — он объяснял все, что произошло со мной в последнее время.
— Мы прочитали вашу судьбу, брат. Вы — наш. Вы принадлежите нам душой и телом.
— Я принадлежу душой и телом сатане? — В свои слова я пытался вложить как можно больше сарказма, но вышло все довольно жалко. Внутри у меня было пусто и холодно.
— Вы так ничего и не поняли. Я не Магистр Агрзбана. Я — Адепт Белого Ордена. Наречен я в нем Доргменом-провидцем. Да, я один из братьев Светлого Лика. Один из тех, кто вынужден нести на себе тяжелый камень этой войны. Один из тех, для кого надолго закрыт вход в высшие сферы бытия, поскольку судьбой нашей стала борьба. Ради света мы сгораем в ней. Наши умы озабочены и отягчены сражениями, схватками. Вокруг нас льется кровь. И мы льем кровь, служа Свету не христианской любовью, но оружием. Наши библиотеки, скрытые в толщах гор, хранят бесценные знания. Мы приветствовали приход на землю Кришны и Будды Гаутамы, Магомета и самого Христа. Мы храним тайны погибших континентов и цивилизаций. Мы умеем вызывать силы, которым даже нет названия.
— Как же вы нацепили на себя личину Магистра?
— Магистр Раханц-смуглый был направлен в Измаил для оказания помощи посвященному барону Массаусу. Не спрашивай, как я узнал об этом, твой разум пока не готов для принятия наших секретов... Я шел за ним по пятам. И на постоялом дворе я настиг его. Я взял его имя, его привычки. Я знал о нем достаточно, чтобы хорошо разыграть его роль.
— Да уж...
— Массаус — истинный слуга Тьмы и заслужил более высокое положение, чем занимал. Немало сделано им для того, чтобы после его прихода в мир тень простерлась дальше. Ныне пришло время дуги Асмодея. Сосредоточения высших сил и энергий таковы, что происходящие сейчас события определят, какими будут для человечества следующие восемьдесят пять лет. От незначительных, казалось бы, событий, рядовых происшествий, крупных или мелких побед и поражений в войнах зависит равновесие добра и зла на столь длительный период. В это время война обостряется, поскольку и мы и они знаем, как много зависит от каких-то несчастных недель и месяцев. Побеждает в ней тот, кому с помощью древней мудрости удается понять, где происходит самое важное и каким образом можно влиять на события. Все шло к тому, что Мудрые проигрывали сегодняшний бой. Им не удалось вычислить узлы Лимпериума — точки, от которых зависит все. Им казалось, что будущее решается под небом Индии. Но нет. Высшая точка дуги Асмодея именно здесь. Это — Измаил! И Иглой Судьбы, то есть решающим орудием Черного Ордена, предстояло стать Массаусу. Барон понял это. Ему удалось узнать то, что не удалось Мудрым. Нужно сказать, что в чтении судеб он был почти гениален. Он не ошибся, говоря, что достоин пройти через двое врат и стать вровень с Мудрыми. Но Мудрые не осознали этого. Итак, два главных узла Лимпериума — князь Потемкин и Измаил. Если бы Потемкин волей несчастного случая до времени сошел в могилу, а осада Измаила закончилась катастрофой для русских войск, то благодаря течениям высоких энергий эти события определили бы картину мира на столь долгий срок. Грядущие годы и так будут не очень легкими — все те же войны, мерзкие деяния политиков, потрясения стран и народов, но уверяю вас, удайся этот план — бедствия были бы неизмеримо большими.
К сожалению, мы тоже не успели вовремя вычислить высшую точку дуги Асмодея и хорошо подготовиться к противостоянию. В результате мне пришлось действовать почти в одиночку. Но я знал, что
