инфицированными. Что же их заставляло искать и убивать себе подобных, Карел не понимал.
Не считая последнюю пару, сегодня Карел уничтожил уже 16 человеческих особей. Из них 15 являлись прислугой. Сопровождая Хозяина в зал для танцев, Карел получил хозяйский приказ уничтожать всех, кому не повезет встретиться им по пути...
2. Второй Закон робототехники:
– Карел, убей меня! Убей!!!
Каменная камера без окон, без дверей. Вместо дверей – квадрат лаза, откуда выбирается робот. Духота, затхлый сырой воздух, запах камня. Справа, слева, вверху, внизу, вокруг сплошь грубого теса камень, сплошь шершавость рельефов, ломаные линии стыков, ломаные тени. Сверху торчит грубый крюк из толстой проволоки, на него Хозяин повесил фонарь, добравшись сюда тем же путем, который только что легко и быстро преодолел робот. Хозяину ползти само по себе было непросто, да еще и фонарь мешал, который не бросишь, без которого человеку никак во тьме кромешной, который предыдущие годы медленно разряжался, лежа за дверцей-заслонкой, которая пряталась за постаментом аллегорической скульптуры последнего месяца лета.
– Карел, убей меня! Убей!!! – заорал Хозяин, едва робот высунулся из лаза.
Хозяин выглядел жалко. Одежда запачкалась, особенно на локтях и коленях, волосы растрепались, особенно на макушке. По ряби морщин на лбу струйками течет пот, впитывается во вскинутые брови, стекает по бледным в пунцовых пятнах щекам, капает со вздернутого подбородка. Глаза Хозяина слезятся, нижняя оттопыренная губа дрожит. Хозяин стоит возле круглой кромки колодца, согнутую в локте правую руку держит возле лица, ладонью к себе. Перепачканные пальцы растопырены и дрожат в унисон с нижней губой. Расширенные черные дыры зрачков, обрамленные нежно голубой радужкой, мечутся в лунках глазниц, целясь то в растопыренные пальцы, то в Карела.
Диаметром около двух метров каменная труба колодца торчит из каменных плит пола. Ее край доходит Хозяину до пояса. Круглый каменный край окольцевал металл, закрывающий жерло. Ближе к кромке камня на металле вспучился пузырь. На выпуклости пузыря имеется вмятина в виде отпечатка человеческой руки с растопыренными пальцами и продолговатое окошко дисплея под ней, под пятипалой вмятиной.
– Карел, смотри! – Хозяин приложил к отпечатку руку, по дисплею побежал ручеек кириллицы. – Карел, оно пишет: «В доступе отказано»! Оно пишет, что я «нездоров»! Я инфицирован, Карел! Я обречен! Срань господня, где?! Когда?! Я месяц на Острове безвылазно! Я безвылазно в замке вторую неделю! Всех слуг проверяли! Всю обслугу! Пищу! Воду! Воздух! Я сам только вчера, ты помнишь, я проверялся вчера! Карел, убей меня! Я сам заказывал сторожевые препоны! Путь к АП мне отрезан! Я знаю, Карел! Мне не пройти! Убей меня!!! Лучше сразу сдохнуть!! Прямо сейчас! Прямо сейчас, сразу, лучше, чем... – Хозяин заплакал.
Он тер глаза кулаками, опустив голову, его плечи вздрагивали, он хныкал 26 секунд, Карел вел отсчет в целых единицах.
– Голем долбаный!!! – Хозяин брызнул слюной, оскалился, сгорбился, сжал кулаки так, что побелели костяшки. – Ты моя вещь!!! – Хозяин кинулся к роботу. – Я тебе приказываю!!! – Хозяин колотил по корпусу робота кулаками и в такт ударам вопил: – ...бей! Убей!! Убей!!! Я ПРИКАзы– ыы-ыюю... – голос Хозяина сорвался на хрип, кулаки его разжались, запястья расслабились, руки безвольно упали, повисли плетьми, подогнулись колени. Хозяин пошатнулся, припал грудью к корпусу робота и заскользил вниз, цепляясь одеждами, съезжая, падая.
Верхние конечности Карела подхватили Хозяина под мышки, не позволили ему свалиться, очень бережно подхватили.
– Ты мучаешь меня, мучаешь, – тихо залепетал Хозяин, опустив веки, опустив голову на плечо, пуская слюни и пузырьки соплей. – Ты не хочешь, не хочешь помочь мне, бездушная ты мясорубка... – и он забормотал шепотом, все менее и менее разборчиво: – Тогда я сам, ясам, тогдаясам, саматодая... ссааммм...
Вялая рука Хозяина зашуршала одеждами. Рука двигалась, как будто снулая змея, не успевшая уснуть до первого снега. Рука искала под одеждами, на ощупь, по памяти, и память как будто ей изменяла со сном, и, в результате сей предательской измены, рука путалась и тратила как будто последние силы, постепенно теряя энтузиазм. Однако рука все же нашла, что искала. Как будто случайно. Слабые пальцы обхватили рукоятку кинжала, и будто бы из оружия в руку хлынул поток энергии. Хозяин весь содрогнулся, словно его шарахнуло дефибриллятором. Хозяин вырвался из отеческих полуобъятий робота. Хозяин отскочил к колодцу, стукнулся копчиком о его край, рука с оружием метнулась к сердцу...
– Не-е-ет!!! – заорал Хозяин, и робот понял, к кому-чему относится этот запрет, но все равно вырвал из хозяйской руки кинжал. Не сходя с места нагнулся, удлинил конечность и вырвал, отобрал оружие, сумев нисколько не повредить человеку пальцы.
– Нннет... нет, т.... не... – Хозяин опускался на колени, словно марионетка, так, будто кукловод, секунды назад дернувший сразу за все ниточки, теперь по одной эти ниточки обрезал. – Нет выхода, Карел... Другого выхода нет... – Хозяин стоял на коленях, и его сгорбленная спина медленно гнулась к полу. – Я прошу тебя, Карел. Я тебя умоляю... – его лоб коснулся холодного камня. – Карел, я так надеялся, так надеялся... Знаешь, Карел, там истинный рай! Там рай, я бывал там, я видел, знаю... Я был там два раза... Первый, чтоб самому убедиться, что рай есть. Второй, чтобы привести доказательства и убедить других... Привести, ха... Ха-ха... «Переместить» доказательства... Там так хорошо, что от этого становится страшно... Знаешь, это как жениться на идеальной женщине. И хочется на ней жениться, и знаешь, что с ней будет так хорошо, так хорошо... что... что сразу готов бежать к шлюхам... Потому, что со шлюхами проще, они понятнее... Моя мать была идеальной женщиной. Отец, он... В две тысячи двенадцатом отец плакал, я помню, мне было двенадцать. На похоронах матери он ни слезинки не проронил, тогда я его возненавидел и решил... А в двенадцатом году он рыдал, когда террористы рванули Кремль, и взрывом разнесло стену, за которой был спрятан АП. Тайное стало явным, америкосы со спутника все сфотографировали. Они думали, что это, ха... А не важно, чего там они себе думали! Тот АП был настроен на секретную базу в Сибири и... Какая сейчас разница, что «и»?.. Отец признался, что едва не вскрыл себе вены, когда президент Российской Империи заявил о продаже патента на АП корейцам. Отец боялся, что желтые начнут экспериментировать с векторами направлений... Умный был старикан-президент, не прогадал! Ха! А «Самсунг» разорился! Слишком! Слишком большая энергоемкость у АП, чтоб они были рентабельными, плюс мораторий на использование в военных целях, и капут! Отец купил АП, Аппарат Перемещения, за бесценок, когда «Самсунг» пошел с молотка. Тот АП, который сейчас там, внизу, под нами. Как трудно было его монтировать, сохраняя секретность от... М-да, были времена... АП на двести пассажиромест, плюс десять тонн груза спасет сегодня кого-то, только не меня, не меня... Знаешь, Карел, там, в раю, там... Это, как мечта. Это как страх перед осуществлением последней мечты. Она сбудется, и нечего больше будет желать. Страшно... Мы медлили, мы все медлили. Надо было давно, едва началась пандемия, а мы... мы все здесь, под колпаком, на Острове, мы... Как только начался этот ад на Земле, надо было эмигрировать в подземный рай, а мы... Одни из нас играли на бирже, азартнее, чем маньяки в казино, скупали и вновь продавали, продавали и скупали, и продавали акции медицинских учреждений. Другие обозвали космические большегрузы «Ковчегами» и продавали, и вновь продавали, продавали билеты на аукционах. Третьи делали бизнес на криогенных похоронах, а я... ха-ха-а!.. Я менял коды доступа к АП каждый день, и мне – ех-хе-хе.., мне платили! Они платили, Карел! Я никогда не был так богат, как сегодня, я... Карел, я хочу... Я никогда ничего так не хотел, Карел! Я хочу умереть в раю! Карел! Я бы их всех заразил! Эти, которых сторожевые системы пропустят к АП! Я хочу над ними над всеми в последний раз посмеяться! Хочу! Хочу!! Хочу!!! Хочу успеть в рай!
– Это возможно, – произнес робот и двинулся в обход коленопреклоненного хозяина.
Карел подошел к колодцу, расположил манипуляторы, венчавшие его правую верхнюю конечность, в пятипалой вмятине. На дисплее под вмятиной возникло: «В допускЕ ОТКазАнО». Дисплей мигнул, надпись изменилась: «...допуск... ...аз...н...». Дисплей мигнул вторично, и на нем возникло: «Допуск разрешен». И, спустя ровно 15 секунд, время, достаточное, чтобы гипотетический человек успел убрать руку, структура обрамленного камнем металла начала меняться. Вот никелированная поверхность окрасилась в оранжевый цвет, вот появились зеленые вкрапления на оранжевом поле, и вот уже вся поверхность вспыхнула
