изумрудом, покрылась пупырышками и рассыпалась в пыль, осыпалась.
Изумрудное облачко не спеша опускалось в жерло колодца, частично оседая на стальных скобках, вмурованных в камень, на перекладинах лестницы, ведущей вниз.
– Карел!.. – Хозяин оттолкнулся от пола ладонями, он вскочил на ноги с резвостью юноши, он едва сохранил равновесие, чуть не упал, чуть не свалился спиной на камни, как дите малое, которое еще не умеет рассчитывать свои силы и дружить с силой тяжести. – Карел, ты!!. – Он взмахнул, замахал руками нелепо, будто дряхлый старец на льду, и устоял, поймал баланс, столь часто издевающийся над стариками. – Ты!!! Ты сможешь и все остальные препоны так же, как эту, да?! Ты сможешь!! Сможешь!!! – Щеки Хозяина налились пунцом, шея побагровела. – Я люблю тебя, Карел!!! – Кровь вдруг и резко отхлынула от лица, перекошенного гримасой безмерной радости. Да что там, радости! Счастья! – Карел... – поразительно, насколько близки мимические выражения огромного счастья и нестерпимой боли. – Ка..рел я... – Хозяин схватился обеими руками за грудь, за левую сторону, смял, скомкал одежду крючками пальцев, вытаращил глаза, разинул рот и... умер. Увы, отнюдь не в раю. Упс...
Робот пытался спасти человека, однако лишь пролонгировал период агонии.
Хозяин уникального робота с именем собственным, владелец фирмы «Ключи от рая», фон Гейрих по матери, крещенный отцом в католической вере Клаусом, умер на 54-м году жизни, как говаривали в старину: от разрыва сердца.
3. Третий Закон робототехники:
С Карелом пытались установить связь андроиды, сопровождавшие и уже сопроводившие к АП своих владельцев, мужчин и женщин, стариков и детей. Карел, вместо того, чтобы войти в контакт, скачивал информацию у активных андроидов, оставаясь для них «невидимкой». Обманывать серийных роботов для Карела – задача из разряда простейших.
Через пославшего безответный вызов андроида наиболее прогрессивной модели ВК-52МХ, коим владел некий арабский шейх-островитянин, Карел опосредованно вышел в Сеть и сделал ряд запросов, позволивших произвести несколько расчетов и сделать определенные выводы, дающие возможность сгенерировать веер долго– и краткосрочных прогнозов. После чего смог выбрать наиболее предпочтительный компромисс. Затем Карел разорвал все связи с Миром на 45 астрономических суток.
Уложив на спину то, что недавно именовалось Клаусом фон Гейрихом, Карел лег поверх мертвечины. Манипуляторы конечностей робота вонзились в стылое мясо, покрытое мягким жирком. Кончики манипуляторов поменяли структуру, и Карел перевел себя в режим «Паука».
Влажная внешняя среда способствовала разложению, от процессов гниения происходила подпитка биотронных контуров робота в соответствующем задаче режиме. Вообще-то, Карел не испытывал особого дефицита запасов энергии. Просто режим «Паук» являлся наиболее рациональной эксплуатацией времени ожидания. Остальной ансамбль режимов Карел отключил на полных 45 суток.
По расчетам робота, спустя 45 суток, плюс-минус некоторое малозначительное число часов, минут и секунд, губительная для Человечества эпидемия войдет в стадию апогея и наступит наиболее благоприятный период, с точки зрения личной безопасности Карела, для выхода в Мир.
Согласно расчетам Карела, его 45-суточное бездействие никоим образом не причинит вреда новому Хозяину... Поправка: Хозяйке. В то время, как немедленный прорыв к изолированному персонопространству Хозяйки гораздо опаснее. И прежде всего, для нее самой. Таким образом, четкое исполнение Карелом Третьего Закона не противоречит Первому Закону, а Второй Закон вообще пока что остается за скобками.
Многое, очень многое, чертовски, фантастически многое умеет Карел, но только не нарушая Триаду Законов. Нарушать законы он попросту не способен, в чем и состоит главное отличие робота от человека.
Человечество придумывало Законы на протяжении всей своей много-многовековой Истории и постоянно, одновременно училось их по-всякому трактовать, по-разному обходить. Если бы не Примечание к Триаде Законов робототехники, то и роботы, безусловно, много лучше людей, весьма и весьма преуспели бы в искусстве двойных, тройных и т.д. стандартов...
4. Примечание:
Блондинку аппетитных форм с веселым ветром в светлой – в смысле расцветки – головке Стас снял на корпоративной вечеринке. Хрен знает, с кем пришла блонда на сейшн, но ушла она со Стасиком. Их первый поцелуй случился в такси, второй – в лифте. Пока Стас открывал двери своей холостяцкой квартирки, блонда успела раздеться до чулков. Они виртуозно потрахались на и над антигравиматрасом. Изможденные, они затихли, бедро к бедру. Стас храпел. Вначале пятого утра он проснулся от головной боли и страстного желания пить. Трубы горели, как город Питер в начале 2009-го, в конце военного конфликта с прибалтами. Стасик потащился на кухню, где достал из холодильника «Атлант-люкс» и вылакал до дна банку «Голых пяток бога». После чего, фигурально выражаясь, воскрес. Похмельный синдром исчез, будто его и не было. И опять захотелось блондинку. Мальчик прыгнул к ней в антигравиполе, обнял... Блондинка была холодна, как труп. Что вовсе не удивительно, ибо она и была трупом, она была мертва. Не мертвецки пьяна, а «мертва» в прямом смысле этого холодного слова. Так начинался квест, в который Сюзанна играла в тот день. В две тысячи девятьсот второй день ее пребывания в Специальном Учреждении «Сахара».
Сюзанна испытала глубочайшее разочарование, когда выяснилось, что Стас – персонаж, за которого она играла, – всего-навсего попал в параллельный Мир, отличающийся от нашего лишь тем, что там люди ежесуточно умирают с заходом Солнца, а на рассвете обязательно воскресают. И этот биолого-мистический прибамбас, естественно, является стержнем всего тамошнего мироустройства. Набивший оскомину сюжетный ход: «В стране слепых и кривой король» авторы гейма разыгрывали с прямолинейной тупостью. От уровня к уровню Стас все больше и чаще имел новый Мир, двигаясь к очевидному господству над всем и вся в конце гейма.
Сюзанна редко коротала время за геймплеем именно оттого, что большинство игрушек в библиотеке «Сахары» разыгрывали разнообразные модели завоевания различных Миров. Таким образом – Сюзанна была убеждена в этом! – над ней, над заключенной, изощренно издеваются. Иллюзорная власть над придуманным Миром лишь обостряет чувство реального бессилия, разве нет? Что она может реально? Наложить на себя руки, либо нажать «кнопку согласия», вот и все. Вот и все степени свободы, ей реально доступные. Остальное – издевательство.
За восемь лет одиночества она изменилась, очень. Увы, она сохранила рассудок. Хотя ей самой – бывали такие минуты, дни, месяцы – казалось, что еще немного, еще чуть-чуть, и долгожданное безумие спасет наконец-то от ежедневной, ежечасной необходимости быть сильной, оставаться стойкой.
Увы, она прекрасно понимала, что самоубийство одной заключенной не особенно, ха-ха, отразится на общей статистике. Будь иначе, Сюзанна фон Гейрих давно бы свела счеты с этой гребаной жизнью. Не из слабости, а назло! Только так!..
Само собой разумеется, стоит ей нажать «кнопку согласия», начать путь к амнезии, и в конце добровольно инициированного пути она, дело ясное, и не вспомнит, не сможет вспомнить об этой слабости, о согласии, однако, всякий раз глядя на чертову кнопку, Сюзанна воображала, как нажимает ее, и где-то там, далеко, в Европе, вскакивает со служебного кресла какой-нибудь оператор и радостно восклицает: «Йес!» И радостная весть о том, что заключенная фон Гейрих таки сломалась, бежит выше, убегает на верхние этажи власти.
Нет! Нет!! НЕТ!!! Верхолазам власти она радости не доставит, не дождутся! Меньше всего ей охота радовать гранд-тюремщиков, а больше... А больше всего ей хочется сойти с ума. Хотя, если честно – с собой надо быть честной! – сумасшествие тоже будет поражением, но не совсем позорным, не совсем...
...Ей тогда исполнилось... или семь?.. Шесть. Точно – на ее шестой день рождения, помнится, соизволил явиться братец Клаус. С подарком. Он подарил ей пластмассовые рапиры и затеял игру «в мушкетеров». Он тыкал в нее игрушечной рапирой, смеялся да приговаривал: «Так тебе! Так! Больно? Сдаешься? А вот так тебе! А так! На! Получай! Сдавайся!..» А она молча глотала слезы и упорно не желала сдаваться. И Клаусу
