полетим, так, как запланировали. И какого придется кругаля давать, чтобы обойти ПВО Москвы? Не помните как они нас колошкалы прошлый раз? Нет, пусть будет!
- Хорошо, что перенесли полет на завтрашний день. - Сказал бортинженер и кивнул на колеса. - Этот пиф-паф - плохая примета, добра не жди!
- Вот не думал, что вы такой суеверный! - Покачал головой капитан. - Когда мы будем через каждую примету переносить вылеты, нам времени на полеты не останется.
- А вы не смейтесь, командир. - Обиделся бортинженер. - Вот полетаете с мое, побываете в таких передрягах, в которых мне довелось побывать, тогда также станете суеверным.
Петровский мало знал этого человека, капитана с седыми волосами, со шрамом от верхней губы до подбородка, летал с ним всего два раза - с завода и вот на боевое задание, - однако слышал о нем достаточно: дважды горел в воздухе, в третий раз, совсем недавно, самолет, на котором он летел, упал на взлете - отказали двигатели. Один из экипажа погиб, остальные, и бортинженер, получили ранения. А человек, который попадал в такие приключения, хочешь не хочешь, но становится осторожной и предвзятой, и Николай не придал значения словам капитана.
- Ничего-ничего, я везучий. - Подмигнул бортинженер Петровский. - Все будет хорошо.
- Ваши слова, Николай Филиппович, и Богу бы в уши. - Вздохнул капитан и трижды сплюнул через плечо. Отвернулся и пошел еще раз оглядеть корабль.
- Значит так! - Капитан отвернул обшлага куртки, взглянул на часы. - Сейчас двадцать один час. Вылет в пять ровно. Сейчас автобус отвезет вас в авиагородок. В четыре быть на КП. Все.
- А вы, командир? - Выдвинулся с вопросом бортстрилець. Ему многое сходило с рук, как самому молодому в экипаже. Петровский подумал, что нужно на будущее приструнить юноши. Но ничего не сказал, только показал кулак. Тот сразу же сник. - А что я? Я же ничего. Я же как все!
Ехидное вопрос наглого юнца имело под собой почву. Когда все экипажи, которые перевели в новый полка, отправили свои семьи в Крым, к месту постоянной дислокации, то капитан Петровский так и не смог уговорить свою боевую подругу отъехать в Евпаторию. Жена мотивировала это тем, что находится на службе, - работала телефонисткой на полковом узле связи - а капитан, хоть и хвастался, что в приметы не верит, в душе был не менее суеверным от других летчиков и верил, что Оксана - это его счастливая звезда, которая провожает в полетах и встречает его на земле.
... Он проснулся сам, за минуту до звонка будильника. Мягко светила розовый Лампион и он чувствовал живое тепло возле своего плеча. Повернул голову - так и есть, жена не спала, сидела опершись спиной на высоко подбитую подушку и смотрела на него. Правда, она успела отвести взгляд, сделала вид, что читает чрезвычайно интересную и захватывающую книгу, но он не первый раз засекал это. Петровский вздохнул - так каждый раз, когда его ждет боевой вылет.
- Не спала? - Вопрос, конечно, бесполезно. Разве она признается!
- Нет. - Отрицательно качнула Оксана. - Просто я проснулась раньше тебя. На пять минут.
- И колебалась, будить меня или нет? - Подыграл ей Николай.
- Я думала о ... - Она задумалась. - Я думала о нас с тобой!
- Вот как! - Капитан покосился на часы. Пора вставать! - И что же надумала?
- Я решила ... - Она задумалась. - Надумала ... это военная тайна!
Она рассмеялась. А будильник в ее руках громко зазвонил ...
... Бортинженер подошел, четко по уставу отдал честь.
- Товарищ командир, предполетный осмотр закончен. Корабль к полету готов.
Капитан выслушал доклад, отдал приказ строиться.
- Товарищ полковник, корабль к полету готов. - Доложил командиру полка. - Позвольте занять места?
- Разрешаю! - Полковник Супрун коснулся козырька фуражки. - Ни пуха, ни пера!
Волнуется, понял капитан. Оно и неудивительно, сгонять с бомбами в Москву и вернуться обратно, это не воскресная прогулка черноморским побережьем.
- Идите к черту, товарищ полковник! - Весело осклабился Петровский. - Экипаж, на корабль!
Командир огневых установок и стрелок поднялись в кормовую кабину. Петровский проводил их взглядом, подождал пока техники уберут легкую лесенку из-под хвоста и последним поднялся в пилотскую кабину.
- Магнитофон включить! - 'Магнитофон включен', доложил штурман. - Экипаж капитана Петровского, борт ноль пятый, задачи один, 26 сентября, четыре часа тридцать две минуты. Экипаж, доложить о готовности ...
Сухо щелкали тумблеры, оживали приборы, на панелях рабочих мест летчиков вспыхивали транспаранты и лампочки. Огромный самолет помаленьку начинал наполняться живым рабочим шумом.
- Командир огневых установок к полету готов. - Огневик проверил катапультного кресла, кислородный баллон. Привычная рутина. - Чеку снят, кислородный вентиль открыт, маска присоединена. Готов ...
- Штурман-оператор к полету готов. Чеку снят, вентиль открыт, маска присоединена.
- Правый к полету готов. - Второй пилот привычным взглядом зафиксировал показания приборов. - Гироскопы включил, параметры - норма, чеке снят, вентиль открыт, маска присоединена.
- Штурман к полету готов. Чеку снят, вентиль ... маска ...
- Стрелец к полету готов.
- Бортинженер к полету готов. Насосы включил, давление в тормозной системе - норма, чеке ..., вентиль ...
- Сиденья застопорил, чеке снял. Экипаж, приготовиться к запуску двигателей. - Произнес в микрофон Петровский. - Запуск!
Один за другим огромные, шесть метров в диаметре винта начали раскручиваться. И вот уже взревели на взлетном режиме. Петровский подвинул вперед рычаги двигателей и корабль тронулся с места.
- Триммера ..., закрылки ..., руль поворота ... - Звучали доклады с кормы самолета.
- Давление в маслосистеме ... гидросистеме ... напряжение в бортовой сети ...- Доложили поочередно правый пилот, бортинженер и штурман. - Корабль к взлету готов!
Предстартовая проверка закончена. Корабль катился по бетону рулежной дорожки.
- Экипаж, направляюсь на исполнительный!
- Старт свободный, самолетов на посадку нет. - Доложил 'Огневик' {27}.
- 'Кантата', я - ноль пятый, прошу взлет!
- Ноль пятый, я - 'Кантата', ветер восемь градусов, три метра в секунду. Взлет разрешаю!
- Экипаж, взлет разрешили, ветер нормальный. Экипаж, взлетаю! - Петровский уверенно двинулся вперед толстенькие кадушки четырех РУДив {28}. - Держать руль!
- Руль держу. Обороты взлетные. Параметры в норме. - Прозвучала уставная доклад 'правака' Толи Брандыса. - Ну, командир, тронулись лошадки в путь ...
- ... Прибегут и им нальют! - Закончил поговорку капитан. И прибавил привычное. - Айда, ребята!
Бомбардировщик тяжело тронулся с места. Двигатели взвыли от натуги, оставляя позади спрессованные горячие струи воздуха, начали разгонять корабль. Скорость сначала медленно, потом все стремительнее и стремительнее начала нарастать. Широко раскинутые в стороны и скошенные назад крылья ходили вверх-вниз, словно помогали машине оторваться от бетона взлетной полосы. Стучали об стыки бетонных плит колеса.
- Скоростью сто ... сто десять ... сто пятьдесят ... двести ... двести сорок ... - Докладывал штурман.
Нос бомбардировщика немножко поднялся. Между колесами и бетонкой появился промежуток.
- ... Двести восемьдесят - отрыв! - И вот наконец: - Командир, корабль в воздухе!
Толчки прекратились. Спряталась в нишу носовая, за ней - основные стойки шасси. Погасли зеленые огоньки на панели.
- Командир, шасси заходят. - Доложил Огневик.
- Зеленые погасли. - Подтвердил Брандис. - Шасси зашли.
- Добро. Ложусь на курс!
Двигатели убавили свой надсадный рев и бомбардировщик послушно лег в поворот.
- Курс сорок градусов. - Уточнил штурман. - Идем на Горький.
