легкая кавалерия не появлялась из-за холма, чтобы в последнюю секунду переломить ход боя в нашу пользу.
... Кровавым клинком обозначался рассвет над Днепром и Припятью.
... Климов жадно, всей грудью, вдохнул влажный утренний воздух.
Ветер, который поднялся от движения катера, слегка упирается в лоб, словно дразнится, приглашая поиграть с собой. Вибрирует палуба под ногами, взлетает и падает, когда катер ударяется о речную волну. Не в открытом море, конечно, какая на реке волна, пусть это даже и Днепр, но все равно ощутимо после спокойной и тихой Припяти. С тесноты полесских болот будто на открытое пространство выбрался!
Как там у Пушкина: '... и попируем на просторный! ..'
Звено речных патрульных катеров шла строем уступа малым ходом держась правого берега Припяти до ее устья. Команды катеров видели серо-черный дым маскировочных завес, который ставили советские бронекатера, чтобы прикрыть от огня артбатареи свои транспортные и десантные суда. И то, в каком трудном положении оказались батарейке, после того как 'красные' высадили десант на мыс. Именно на помощь артиллеристам и спешила звено патрульных катеров под командованием старшины первой статьи Климова.
- ... Знаю, что смертельный номер вам выпадает, ребята, - сказал командир дивизиона, отправляя их на задание, - но выхода другого нет. Полученная радиограмма от Ольховского, что 'красные' высадили на мыс десант, а отражать его некому. Слишком мало артиллеристов осталось ... поэтому на вас вся надежда ...
Василий вспомнил слова капитана третьего ранга и улыбнулся про себя: '... надежда! Это хорошо, когда еще есть надежда. Попробуем оправдать ... 'Звено уже вошла в Днепр и он приказал вообще застопить катера. И теперь течение довольно быстро сносило четверку вниз по Днепру. Супостат четыре небольшие катера в камуфляжной окраске ли не заметил, то ли не обратил внимания. Василий не стал этим морочить себе голову - все равно за несколько секунд это уже не будет иметь никакого значения. Едва днепровская течение вынесло его катера на стержень, он отдал по рации приказ дать полный ход.
Встали по бокам пенные 'усы' и четыре катера полным ходом пошли вверх по реке. Берег был виден плохо, но вспышки выстрелов высвечивали серый песок брустверов и такие же серые волны Днепра. Для 'речных патрулей' это был самый страшный момент - наименьший снаряд, попадет в катер, разнесет его на куски! Да что там пушечный снаряд! Даже пистолетная пуля прошивали корпус 'пекаера' насквозь!
Ветер переменился и теперь дул с берега. С мыса несло серо-сизый дым - там, в его глубине горели сосны, трава и кустарник на опушке. Завиваясь мелкими кольцами, дым медленно сползал в воду. И в этом дыму отсвечивали вспышки выстрелов и летели во всех направлениях разноцветные прочерки трассирующих пуль.
Волны бились в близкий берег почти рядом - за двести-двести пятьдесят метров. Четыре катера шли, заливая берег огнем крупнокалиберных пулеметов и автоматических гранатометов. И бровка, до сих пор скрывала советских пехотинцев от огня пулеметов батарейцев, мгновенно превратилась в расстрельную стенку!
Что такое двести-триста метров для крупнокалиберного пулемета? С такой расстоянии не промахиваются даже новички, а с пулеметных установок вели огонь опытные пулеметчики. Гранаты звонко лопались на самой бровке, засыпая десантников тысячами осколков. Корпус каждой гранаты был снаряжен иссеченным на мелкие частицы стальным проводом и взрываясь, этот провод в радиусе восьми-девяти метров уничтожал все вокруг. Да еще и пулеметный огонь почти вплотную. Под бровкой спрятаться было негде и 'красные' выскакивали под пулеметный огонь артиллеристов. Мало кто из десантников уцелел на берегу ...
'Речные патрули' развернулись на 'пятачке' и атаковали десантную баржу, которая приткнулася к отмели. Огонь пулеметов сделал из надувных лодок рваное рубище и десантники вдруг оказались в холодной воде. А снизу уже подходили украинский бронекатера и баржи, которые поодаль высаживали очередную волну десантников, стали поспешно отходить от близкого берега. Увидев, что десантные суда оставляют их, барж бросились те десантники, уже высадились на берег. Неизвестно, получили ли они приказ отступить. Скорее всего, они действовали без какого приказа - просто догадались, что баржа собираются отходить. И боясь, что останутся одни на мысе, без какой поддержки, они бросились в воду спасать себя.
С комендоров батареи Ольховского в то время невредимыми осталось всего шестнадцать человек. 120-миллиметровый снаряд советской канонерки повредил артустановку на левом фланге второго взвода и теперь по вражеским кораблям вели огонь только три пушки. Они - несмотря на то, что 'красные' розполовинилы батарею, заслоняли путь десантным судам и боевым кораблям советской флотилии вверх по Днепру, закупорив намертво речной фарватер. Вынуждены маневрировать среди отмели, советские корабли попадали под огонь уцелевших пушек батареи. Под левым берегом, получив полдесятка снарядов в борт, чадно догорала канонерка и вылез носом на песчаный пляж разбит снарядами батареи бронекатер ...
... Над мысом загудели моторами украинский истребители, отгоняя советские бомбардировщики, которые пытались нанести повторный удар по батарее, снизу подходили корабли украинский Днепровской флотилии и вода вокруг десантных судов все чаще поднималась пенными фонтанами. Содрогаясь от близких взрывов, десантные баржи покидали мыс, отходили вниз, маневрировали, пытаясь под левым берегом прорваться вверх по реке. Вражеские бронекатера крутились позади, прикрывали транспортные суда, ведя непрерывный бой с украинским бронекатера. Команды советских кораблей все еще имели призрачную надежду избежать полного разгрома. Но избежать его уже было невозможно. Советским судам ходу вверх по реке не было, снизу подходили главные силы украинской Днепровской флотилии, а с воздуха наносили удары украинские самолеты. Под непрерывными ударами бомбардировщиков и штурмовиков, под ударами артиллерии украинских кораблей долго агония 'красных' продолжаться не могла. Положение их и так было тяжелым, а когда флотилия 'освободителей' разделилась на две части - под ударами мониторов и бронекатеров - оно стало совсем безнадежным.
... Советские корабли отошли и река вокруг мыса вдруг стала пустынной. Только догорала баржа и через остовы разбитых кораблей перекатывались мелкие волны. До песчаного пляжик из Припяти подходили патрульные катера, забитые морским пехотинцами, как трамваи в час пик, и высаживали на мыс роту старшего лейтенанта Ольшанского. Морские пехотинцы мигом соскакивали на песок и разворачивались в цепь - мыс нужно было прочесать, вылавливая остатки советского десанта. Со снарядных воронок, из развалившихся взрывами окопов и траншей они выковыривали то, что осталось от десантного батальона 'красных'. Весь берег на мысу был покрыт телами 'освободителей' в черных бушлатах. В основном это были молодые ребята, лет восемнадцати-двадцати, но среди убитых десантников часто случались и пожилые дядьки с маслакуватимы руками, бритоголовыми лбами, с высушенными долголетним голодом скулами. Украинские ребята удивлялись этому. И было им невдомек, что вместе с десантными частями морской пехоты шла в бой штрафная рота, укомплектованная бывшими рабами ГУЛАГа, чтобы своими жизнями и кровью искупить вину бывших лагерников перед Советской властью ...
- Вот и появилась она, легкая кавалерия из-за холма ... - Люк БПУ откинулся, качнувшись на
