радуги. Это был шум и ликование, пение и клики радости, смех и тысячи весёлых возгласов. Мальчик без имени смотрел на эту воду, словно умирающий от жажды, — но как до неё добраться? Голова Змеи оставалась неподвижной.
Вдруг Фалькор поднял голову. Его рубиново-красные глаза вспыхнули.
— Вы тоже слышите, что говорит Вода? — спросил он.
— Нет, — ответил Атрейо. — Я нет.
— Не знаю, как это получается, — прошептал Фалькор, — но я разбираю всё до последнего слова. Быть может, потому, что я Дракон Счастья. Все языки радости в родстве друг с другом.
— А что говорит Вода? — спросил Атрейо.
Фалькор внимательно прислушался и стал медленно, слово за словом, повторять, что слышит:
— Мы — Воды Жизни! Источник наш бьет из самого себя. И чем больше жаждущий пьет, тем ключ наш сильнее бьет.
Фалькор снова некоторое время прислушивался, а потом сказал:
— Они всё время зовут: «Пей! Пей! Делай, что хочешь!»
— А как же нам туда войти? — спросил Атрейо.
— Они спрашивают наши имена, — отозвался Фалькор.
— Я Атрейо! — крикнул Атрейо.
— Я Фалькор! — сказал Фалькор.
Мальчик без имени оставался нем. Атрейо посмотрел на него, потом взял его за руку и крикнул:
— Он Бастиан Бальтазар Букс!
— Они спрашивают, — перевёл Фалькор, — почему он сам не говорит.
— Он больше не может, — сказал Атрейо, — он всё забыл.
Фалькор снова прислушался к плеску и журчанию.
— Они говорят, без воспоминаний ему не войти. Змеи его не пропустят.
— Я запомнил всё за него, — прокричал Атрейо, — всё, что он мне рассказывал о себе и о своём мире. Я буду отвечать за него.
Фалькор прислушался.
— Они спрашивают, по какому праву ты это делаешь?
— Я его друг, — сказал Атрейо.
Прошло ещё некоторое время — Фалькор внимательно слушал.
— Не уверен, — прошептал он Атрейо, — что они с этим будут считаться… Теперь они говорят о твоей ране. Они хотят знать, как до этого дошло.
— Мы оба были правы, — сказал Атрейо, — и оба ошибались. Но теперь Бастиан добровольно отдал АУРИН.
Фалькор прислушался, а потом кивнул.
— Да, — сказал он, — теперь они согласны. Это место и есть АУРИН. Они говорят: добро пожаловать.
Атрейо взглянул вверх на огромный золотой купол.
— Каждый из нас, — прошептал он, — носил его на шее, даже ты, Фалькор, — недолго.
Дракон Счастья сделал ему знак молчать и снова прислушался к пению Воды.
Потом перевёл:
— АУРИН — это та дверь, которую искал Бастиан. Он с самого начала носил её с собой. Но они говорят, что Змеи ничего не разрешают переносить через порог Фантазии. Поэтому Бастиан должен отдать всё, что ему подарила Девочка Императрица. А иначе он не сможет пить Живую Воду.
— Но ведь мы в её Знаке, — воскликнул Атрейо, — разве её самой тут нет?
— Они говорят, что здесь заканчивается власть Луниты. И она единственная никогда не сможет сюда войти. Она не может войти внутрь Блеска, потому что не может отказаться от самой себя.
Атрейо в смятении молчал.
— Теперь они спрашивают, — продолжал Фалькор, — готов ли Бастиан?
— Да, — громко сказал Атрейо. — Он готов.
В тот же миг огромная черная голова Змеи начала очень медленно подниматься, при этом не выпуская из пасти хвоста белой Змеи. Их могучие тела изогнулись, образовав высокие ворота — одна половина черная, другая белая.
Атрейо провёл Бастиана за руку сквозь эти жуткие ворота к источнику, который теперь открылся им во всей своей мощи и величии. Фалькор шёл за ними следом. И пока они шли, Бастиан с каждым шагом терял один за другим все чудесные дары Фантазии. Из красивого, сильного и бесстрашного героя он снова превратился в маленького, полного и боязливого мальчика. Даже его одежда, которая уже в Минроуде Йора изорвалась в лохмотья, теперь окончательно исчезла и превратилась в ничто. Так и стоял он, нагой и босой, перед большим золотым кругом, в середине которого высоким фонтаном била Живая Вода, словно хрустальное дерево.
В это последнее мгновение, когда он больше не владел своими фантастическими дарами, но ещё не получил обратно воспоминания о своём мире и о себе самом, он пережил состояние полной растерянности: он больше не знал, к какому миру принадлежит и существует ли на самом деле.
Но тут он просто прыгнул в кристально чистую воду, перевернулся, фыркнул, обрызгался и открыл рот навстречу сверкающей струе дождя. Он пил и пил, пока не утолил жажду. И радость переполняла его с ног до головы — радость жить и быть самим собой. Ведь теперь он снова знал, кто он такой и к какому миру принадлежит. Он родился заново. И самое прекрасное было то, что теперь он хотел быть именно тем, кем он был. Если бы он мог выбирать, то из всех возможностей выбрал бы только эту одну. Потому что теперь он знал: в мире есть тысячи и тысячи радостей, но, в сущности, все они — одна-единственная радость: радость любить. Любить и радоваться — это одно и то же.
И после, когда Бастиан давно уже возвратился в свой мир, когда он вырос и, в конце концов, стал старым, радость эта никогда не покидала его полностью. В самые тяжелые времена его жизни с ним была эта радость сердца, вызывая у него улыбку и утешая других людей.
— Атрейо! — крикнул он другу, стоявшему вместе с Фалькором на краю золотого круга. — Иди сюда тоже! Иди! Пей! Это так здорово!
Но Атрейо, смеясь, покачал головой.
— Нет! — крикнул он. — На этот раз мы только тебя сопровождаем.
— На этот раз? — спросил Бастиан. — Что ты этим хочешь сказать?
Атрейо обменялся взглядом с Фалькором, потом сказал:
— Мы уже были здесь однажды. Мы не сразу узнали это место, потому что нас тогда перенесли сюда спящими и спящими же унесли. Но теперь мы вспомнили.
Бастиан вышел из воды.
— Я теперь снова знаю, кто я, — сказал он, сияя.
— Да, — ответил Атрейо и кивнул, — теперь и я тебя узнаю. Теперь ты такой, каким я видел тебя в Воротах Волшебного Зеркала.
Бастиан посмотрел вверх на шипучую, искрящуюся воду.
— Я хотел бы принести её моему отцу, — крикнул он сквозь шум падающей воды, — но как?
— Не думаю, что это получится, — ответил Атрейо, — ведь из Фантазии ничего нельзя унести.
— Бастиану можно! — раздался мощный голос Фалькора, теперь снова звучавший как большой бронзовый колокол. — Он сможет!
— Ты и вправду Дракон Счастья! — сказал Бастиан.
Фалькор сделал ему знак молчать и вслушался в многоголосое журчание. Потом объяснил:
— Воды Жизни говорят, что теперь ты должен отправляться в путь, и мы тоже.
— А где он, мой путь? — спросил Бастиан.
— К другим воротам, — перевёл Фалькор, — туда, где лежит голова белой Змеи.
— Хорошо, — сказал Бастиан, — но как я выйду наружу? Белая Змея не шевелится.
И правда, голова белой Змеи лежала неподвижно. Она держала в пасти хвост черной, и её огромные глаза глядели в упор на Бастиана.
— Воды Жизни спрашивают тебя, — возвестил Фалькор, — все ли истории, начатые в Фантазии, ты
