логических построений разрушится. Равным образом, церебростиль не является детектором, способным выведать секреты индивидуума. Мы имеем возможность дифференцирования между динамическими процессами в мозгу и статическими, то есть процессами хранения информации. Если преподаватель записывает в мозг последовательность, относящуюся к спирту и воде, доводя ее до окончательного вывода, то студент не получит, наряду с информацией по физике, информацию о биографии преподавателя и его вкусах.
Хочется, чтобы ты понял это, поскольку ты вскоре начнешь встречаться с разными лидомцами и будешь удивляться, спрашивая, где они получили образование. Ответ будет: с помощью курсов церебростиля продолжительностью полчаса один раз в двадцать восемь дней. Можешь поверить мне на слово: в промежутках между курсами все обучаемые полностью заняты обработкой полученных знаний, сопоставлением и установкой соответствий, независимо от всех своих иных занятий.
— Хотелось бы посмотреть на это устройство.
— Здесь у меня его нет, но ты уже знаком с этим устройством. Как ты иначе мог бы выучить лидомский язык за — думаю не более, чем двенадцать минут.
— Вот эта штуковина в операционной в кабинете Милвиса?
— Правильно.
Чарли на мгновение задумался, а потом сказал:
— Сиес, ответь, если можешь, почему я должен сам узнать все о Лидоме перед тем, как вы отправите меня назад? Почему бы не потратить еще двенадцать минут и нашпиговать меня всеми необходимыми сведениями?
Сиес покачал головой с мрачным видом.
— Мы хотим знать твое мнение. Твое мнение, Чарли Джонс. Церебростиль доносит до тебя истину, и после того, как ты усвоил ее, ты знаешь, что это истина. Мы же хотим, чтобы ты получил информацию через посредство Чарли Джонса, и тогда мы будем знать выводы, которые сделал сам Чарли Джонс.
— Вы имеете в виду, что я не смогу поверить всему, что увижу?
— Я знаю, что не всему. Видишь ли, церебростиль укажет нам реакцию Чарли Джонса на истину. Твои же собственные наблюдения дадут нам реакцию Чарли Джонса на то, что он полагает истиной.
— Почему это так важно для вас?
Сиес только развел своими худощавыми руками.
— Мы наметили определенные исследования. Проверяем себя.
И, прежде чем Чарли успел ответить или задать дополнительные вопросы, Сиес подвел итоги беседы:
— Итак, ты видишь, что мы не волшебники. Пожалуйста, не удивляйся, обнаружив что наша цивилизация основана не только на достижениях техники. Мы можем многое, это правда. Но правда и то, что мы добиваемся этого с помощью только двух явлений, которые, как мне сказал Филос, тебе абсолютно незнакомы: А-поле и церебростиль. Используя их, мы решаем энергетические проблемы как человека, так и механизмов. Образование, как ты понимаешь его, не требует значительных затрат энергии, оборудования, персонала или времени. Подобным же образом, у нас нет недостатка пищи, домов или одежды. Люди высвобождены для иных занятий.
— Каких же еще? — удивился Чарли.
Сиес загадочно улыбнулся:
— Увидишь…
— Ма! — произносит трехлетняя Карин, когда Жанетт купает ее.
— Что, моя радость?
— Я правда вышла из твоего животика?
— Да, дорогая.
— Нет, мама.
— Кто сказал тебе, что нет?
— Дейв говорит, что это он вышел из твоего животика.
— И он вышел. А ну-ка крепко-крепко закрой глазки или в них попадет мыло.
— А если Дейв вышел из твоего животика, почему я не вышла из животика Дейва?
Жанетт прикусывает губу, чтобы сдержать смех, — она никогда не смеется над детьми, пока они первыми не начнут смеяться, — и разводит шампунь.
— Ну, ма, почему?
— Только матери носят детей в своих животиках, дорогая.
— А папы никогда не носят?
— Никогда.
Жанетт намыливает Карин и смывает, намыливает снова и смывает, затем ополаскивает, и, наконец, маленькое розовое личико может, не рискуя, широко открыть свои голубые глаза.
— Я хочу пускать пузыри.
— Но, дорогая! У тебя мокрые волосы!
Мордашка дочери так умоляет, что мать, улыбаясь, смягчается.
— Хорошо, но только недолго, Карин. Смотри, чтобы пузыри не попали на волосы. Ладно?
— Хорошо.
— Карин с нетерпением следит, как Жанетт наливает немного жидкости для ванн в воду и открывает горячий кран. Жанетт стоит рядом и следит, чтобы пузыри не попали на волосы. Кроме того, она просто любит смотреть, как дочь играет.
— Ну, тогда, — неожиданно заявляет Карин, — нам папы не нужны.
— Что ты говоришь? А кто будет ходить на работу и приносить конфеты, кто купит газонокосилку и все остальное?
— Папы не могут делать детей!
— Но, дорогая, они помогают.
— Как помогают, ма?
— Хватит пузырей уже. Вода слишком горячая.
Жанетт закрывает воду.
— Как, ма?
— Послушай, детка, тебе пока это трудно понять, но папа любит маму по-своему. Он очень хорошо к ней относится, и когда он очень сильно любит маму, у нее появляется ребенок.
Пока Жанетт говорит, Карин уже нашла плоский обмылок и пытается вставить его туда, куда это не положено. Жанетт выхватывает обмылок, шлепает Карин по руке:
— Карин! Не трогай себя там! Это нехорошо!
— Ну как, уяснил?
Чарли задумчиво посмотрел на Филоса, встретившего его у подножья невидимого лифта, как всегда, вроде бы случайно. Темные настороженные глаза Филоса блестели, как будто от какого-то тайного возбуждения… а, может, он просто знал что-то… может, ему знакомо горе. Чарли ответил:
— Сиес имеет ужасную привычку отвечать на каждый твой вопрос, но при этом остается впечатление, что он что-то недосказал.
Филос расхохотался. Чарли и раньше отмечал, что у Филоса приятный смех.
— Думаю, — ответил лидомец, — ты уже готов к посещению главного Первого Детского блока.
Глядя на громады Первого Медицинского и Первого Научного блоков, Чарли усомнился:
— Эти тоже выглядят, как главное.
— Нет, это не главное, — уверенно произнес Филос. — Эти блоки имеют большие размеры, внушительный внешний вид, механическую часть, но при этом они составляют только внешнюю оболочку, причем очень тонкую. Первый Детский блок — самый большой.
Чарли поглядел на возвышающуюся над ним громаду и восхитился:
— Должно быть Детский блок находится очень далеко.
— Почему ты так думаешь?
— Если он настолько больше этих зданий…
— …То его должно быть быть видно — ты это хотел сказать? Гляди, вот он.
