возрастающее возбуждение. Он извлек их по одной и так же осторожно вернул все на место, предварительно заглянув в каждую.
В одной коробке лежал гвоздь, ржавый гвоздь, лишь на изломе его блестел металл.
В другой коробке находился выцветший коробок спичек, от красных фосфорных головок на картоне остались слабые следы. Он узнал его, узнал! Он узнал бы его из тысяч подобных. Это были спички из бара старика Дули на Арч Стрит. Только вот… немногие сохранившиеся буквы были в зеркальном изображении…
В третьей коробке лежала выцветшая маргаритка. Не яркое лидомское натурально выглядевшее чудо-растение, а скромный маленький цветок.
Еще в коробке был комок земли. Чьей земли? Ходил ли он по этой земле? Был ли этот комок взят на истоптанной дороге под большим белым фонарем у дома номер 61? Захвачен ли он был тупым носом машины, когда она охотилась за ним?
Наконец, в последней коробке он обнаружил книгу. Как и все предметы на Лидоме, книга не была прямоугольной, а напоминала по форме овальное овсяное печенье, а строчки внутри были изогнуты в виде не совсем правильных арок. (С другой стороны, если, скажем, писать, не сдвигая локтя, то разве не удобнее выводить искривленные строчки, чем прямые?). Тем не менее книга открывалась привычным способом, и Чарли мог ее читать, несмотря на то, что она была написана по-лидомски. Этот факт поразил Чарли не больше, чем его неожиданно открывшаяся способность говорить на лидомском языке; впрочем, он и так пребывал в состоянии перманентного удивления.
Книга содержала некое сложное описание какого-то технического процесса, за которым следовали многочисленные колонки записей, похоже было, что здесь фиксировались результаты испытаний. На очень многих страницах были изображены четыре циферблата, как у часов или приборов только стрелок не было. Ближе к концу книги циферблаты были пусты, зато первые страницы с циферблатами были испещрены вдоль и поперек стрелками и малопонятными надписями типа:
Циферблаты, циферблаты… он быстро повернулся и поспешил к незнакомому оборудованию, стоявшему в центре комнаты. Конечно же, здесь были те самые четыре циферблата, вокруг каждого из которых было укреплено поворачивающееся кольцо с ручкой. Что если установить все четыре ручки в соответствии с рисунком в книге, а затем… Тумблер он у лидомцев выглядел как тумблер с надписями «Вкл.» и «Выкл.»
Чарли снова вернулся в угол и стал лихорадочно перелистывать страницы. Эксперимент 68… предпоследний перед незаполненными страницами.
Он схватил книгу в руки и начал лихорадочно читать и запоминать установки.
— Чарли? Ты здесь, Чарли Джонс?
Сиес!
Пока Сиес входил через растворившуюся невидимую дверь позади машины времени и огибал ее, Чарли успел вернуть книгу на место. Но он не успел найти орнамент на стене и нажать на него — и был застигнут: отсек в стене был открыт, а перед Чарли стояла коробка с засохшей маргариткой.
— Что ты делаешь?
Герб открывает глаза и видит стоящую перед ним жену. Он говорит:
— Лежу в гамаке субботним днем и беседую со своей ягодкой.
— Я следила за тобой. Ты плохо выглядишь.
— Как сказал Адам, когда его жена свалилась с дерева, — «Ева снова подглядывает».
— Ты, нехороший гадкий мальчик… я пожалуюсь маме.
— Ты, как и Смитти, не любишь, когда я говорю серьезные вещи.
— Неправда.
— Хорошо. Я размышлял о книге, которую когда-то читал и сейчас думаю, перечесть. Это «Исчезновение».
— О, ее автор Филипп Уайли. Он любит рыбу и ненавидит женщин.
— Знаю, что ты имеешь в виду, но ты неправа. Он действительно любит рыбу, но ненавидит не женщин, а то, как обращаются с женщинами.
— Вот почему ты лежишь в гамаке с таким несчастным видом?
— Я вовсе не несчастный. Просто пытаюсь припомнить слова автора.
— В «Исчезновении»? Я помню. Это о том, как все женщины Земли однажды исчезли, просто взяли и пропали. Чушь какая-то.
— Ты в самом деле читала? Хорошо. Там была глава, где автор рассуждает о теме книги. Именно это я и вспоминаю.
— О-о-о… да-а. Я помню. Я начала читать ее, а потом бросила потому что без действия неинтересно.
— Это очень содержательная глава, хотя она и трудна для чтения.
— Ты считаешь, что мне эта глава нужна? — защищается Жанетт, — что же там есть такого, что мне не хватает?
— Ничего, — вздыхает Герб, откидываясь назад в гамаке и прикрыв глаза.
— О, дорогой, я не хотела…
— Перестань, я еще не сошел с ума. Просто я думаю, что его мысли созвучны с твоими с тобой. Он знает, почему ему это удается, а тебе — нет.
— Согласен в чем, объясни, ради бога.
Герб размыкает веки и устремляет взгляд мимо Жанетт на небо.
— Он утверждает, что первую свою большую ошибку люди сделали, когда начали забывать о сходстве между мужчинами и женщинами и стали концентрировать внимание на различиях. Это и стало источником первородного греха. Именно поэтому мужчины и женщины начали ненавидеть друг друга. Именно поэтому происходят все войны, беспорядки и преследования. Уайли уверен, что из-за этого мы и потеряли все, остался лишь маленький ручеек любви.
Жена фыркает.
— Я никогда ничего подобного не говорила.
— Ошибаешься. Ты тоже считаешь неправильным придавать слишком большое значение различиям между мужскими и женскими делами. Ты говоришь, что мы новые люди и что мы не должны зацикливаться на давно сложившихся представлениях о роли мужчины и женщины в семье.
— А-а, это… — протягивает Жанетт.
— Уайли тут даже доходит до смешного. Он утверждает, что мужчины методом отбора сформировали породу женщин, отличающуюся от мужской.
— А ты тоже применяешь с женщинами метод отбора?
Он наконец улыбается, именно этого она и добивалась. Жанетт терпеть не может, когда Герб выглядит озабоченным.
— Каждый раз, — смеется Герб и тянет ее в гамак.
Сиес, наклонив голову по своей привычке набок, быстро подошел к Чарли.
— Ну, мой молодой исследователь, что это ты собрался делать?
— Простите меня, — промямлил Чарли, — я сам не знал, что делаю.
— Ты достал цветок, да?
— Я просто вошел, а вас не было, то есть…
К удивлению Чарли, Сиес похлопал его по плечу:
— Хорошо, хорошо, я как раз собирался показать его тебе. Ты знаешь, что это за цветок?
— Да, — выдавил из себя Чарли. — Это м-маргаритка.
Сиес порылся в нише и извлек книгу, в которой записал название цветка.
