– Плохо ты знаешь бабу Алю, – гордо ответила та. – Это я только мужа хорошего найти не могу, а дело делать умею. Знаешь такую штуку – вертолет? – разговаривала она с Ленкой с явной целью успокоить, а сама, похоже, уже набирала номера, необходимые для, как выражаются в этих кругах, «разруливания ситуации».
К подъезду на полном скаку, не обращая внимания на жестикулирующего охранника, подскочила маленькая бирюзовая «Фабия».
– Быстро сюда! – сквозь опущенные окна скомандовала Валентина. И сама вышла помочь закинуть в машину сопротивлявшуюся Машку.
Еще через минуту «Фабия», включив все световые приборы и беспрестанно сигналя, помчалась на восток столицы.
Лешка бледнел на глазах.
– Лешечек, как ты? – раз в двадцать секунд спрашивала его Ленка, чем еще больше пугала пацана.
– Ну-ка заткнись! – наконец совершенно спокойно сказала ей Валентина. Ленка, неожиданно для себя самой, и вправду заткнулась. Вообще с Валентиной ей стало гораздо легче.
В этот момент у нее в руке зазвонил телефон. Звонила Алевтина Матвеевна.
– Мужика нашли, он остановил такси возле поста ГАИ на въезде в город. Вертолет там сядет. Куда везти лекарство?
– Измайловская детская больница! – заорала Авдеева. – Только быстрее, ладно?
– Ладно, – проворчала Алевтина. – Сейчас разберемся, где там сесть. По-моему, прямо перед ней можно.
В этот момент они подъехали к запруженному трехстороннему перекрестку. Это был типичный московский «джем», когда озверелые водители уже не смотрят на цвет светофора, а упрямо прут вперед, создавая уже точно «бесперспективную» пробку. То есть ее могут «разрулить» только гаишники, у которых, как правило, совсем другие профессиональные интересы – на борьбе с автомобильными пробками денег точно не заработаешь. Это не то что с радарчиком на пустынной улице постоять: и себе хватит, и с шефом поделиться.
– Все. Влипли, – безнадежно прошептала Авдеева. Валентина сверкнула на нее страшным глазом и попыталась пробиться сквозь толпу беспорядочно то ползущих, то стоящих машин. Отвоевала, может, метра четыре, покуда ощутимо не царапнула бок серебристой «Тойоты Камри».
Из представительной «япошки» выскочил взбешенный мужик лет тридцати пяти.
– Что же вы, тетки, делаете? – заорал он, направляясь к водительской дверце «Фабии». – Я машину только вчера из салона пригнал!
– Загляни внутрь, – спокойно сказала, опустив стекла, Валентина. Ошарашенный мужик и в самом деле посмотрел внутрь салона. Увидев окровавленное лицо мальчишки и заплаканное – Авдеевой, сразу присмирел.
– Что тут у вас? – уже сочувственно спросил он.
– Мальчик с гемофилией, – не повышая голоса, ответила Валентина.
– А это что за хрень? – поинтересовался водитель «Камри». Валентина сделала ему знак, чтоб тот нагнулся, и прошептала в ухо:
– Если не доставим его в больницу за двадцать минут – он умрет. Истечет кровью.
– Ох… мать! – охнул мужик. – И что же делать?
– Думай, – холодно ответила Валентина. – Кто из нас мужчина?
За их общением уже следили водители из ближних машин. Двое уже выходили наружу.
Консилиум работал быстро и решение принял единственно верное. Дорогу для «Фабии» расчистили не вперед – это было бы невозможно сделать быстро, – а вбок, к широкому тротуару, огражденному от проезжей части высоченным бордюром. Через бордюр машину перенесли в момент, на руках: десяток мужиков заведомо разных национальностей – даже иностранец затесался, из «Сааба» с дипломатическим номером – сработали не хуже гидравлической платформы.
«Фабия» проехала вдоль перекрестка по тротуару, а миновав пробку, тем же способом опустилась обратно на проезжую часть: не все из помощников с той стороны побежали за машиной, но с этой стороны мгновенно нашлись новые.
– У мальчика какая группа крови? – спросила Валентина, едва они выбрались из пробки.
– О господи! – взметнулась Авдеева. – Я ж кровь Женькину не взяла!
– Какая группа у мальчика? – жестко повторила вопрос Валентина.
– Первая, резус положительный.
– Значит, один литр крови как минимум есть.
– Откуда ты знаешь про мою кровь? – удивилась Авдеева.
– Значит, два литра есть, – так же бесстрастно повторила Валентина.
Более инцидентов на дороге не было, кроме проезда перекрестка на 11-й Парковой на явный красный. Затормозивший с визгом таксист догнал «Фабию» и попытался нецензурно объяснить Валентине, в чем она не права. В ответ услышал такой отборный мат и увидел такие злые глаза, что счел за лучшее закрыть стекло и умчать вдаль.
Ленка по дороге звонила в больницу, и их уже ждали: Лешечка мгновенно переложили на носилки, хоть он и уверял, что спокойно дойдет сам. Наверное, и дошел бы, но лицо его стало таким бледным, что Ленка только плакала и молилась.
Валентина, как волчица, ходила вдоль приемного покоя, поднимала со снега какие-то прутики и с треском их ломала.
Кровь у них брать отказались, сказали, своей достаточно. Валентина было начала качать права, но здесь у нее явно не прошло: сухонькая врачиха просто вызвала охранника.
В нервной тряске они провели долгих два часа – отвлекались только на Машку, причем у Ленки натурально тряслись руки, и потому переодевала девочку Валентина – все ждали вертолет, который так и не появился. Попутно Валентина объяснила Ленке, почему не отвечает Греков: у них сегодня новогодняя пьянка во главе с Джаддом. Сняли какой-то пафосный ресторан в подвале – потому и нет сигнала. Греков сначала идти не хотел, но, когда во всем поперла удача, решил не портить корпоративный дух.
Каждые двадцать минут они приставали к дежурному врачу, чтоб тот информировал их о состоянии мальчика.
Алевтина Матвеевна исчезла со связи напрочь – тоже, наверное, что-нибудь новогоднее, – и Ленка так и не смогла выяснить, что случилось с вертолетом и «гемофилом Ф».
Потом проявился Греков – сам позвонил, поинтересовался, как дела. Ему объяснила Валентина, он тоже примчался в Измайлово.
– А сегодня ведь Женьку оперируют, – вдруг вспомнила Ленка.
– Дай бог ей удачи, – тихо сказала Валентина, закуривая очередную, десятую уже, наверное, сигарету.
А потом вышел врач. И не просто вышел, а с Лешечком. Он еще был бледный, но уже не испуганный.
И донорская кровь нашлась в больнице. И криопреципитат – охлажденная «выжимка» из донорской крови.
И фибриновую «пробочку» в ямки из-под выбитых зубов положили.
И импортный гемофил от Джаддова дружка вовремя привезли – просто вертолет сел на площадке у МКАД, и лекарство, уже без пробок, доставили на «Скорой» до больницы. Теперь хорошая его доза гуляла по венам мальчика.
Они подождали Грекова и пересадили к нему в «Вектру» Лешечка с перебинтованной рукой и уставшую, а потому закапризничавшую Машку.
– Их надо покормить, – успокоенно произнес Греков. – Да и меня не мешало бы.
– Вот и покормишь, – сказала любимому Ленка.
– Ты сегодня – третий лишний. Понял? – сказала любимому Валентина.
