- Do you smell something? (- Ты чувствуешь запах?).
- No… ( - Нет…)
- Try agaign. ( - Попробуй еще раз)
Покорно принюхивается, что-то унюхал – вижу по глазам, но говорить не хочет.
- No, nothing. I am sorry, sir. Something else? ( - Нет, ничем не пахнет. Мне жаль сэр. Что нибудь еще нужно?)
- That is all, you may go. (Это все, ты можешь быть свободен).
Продолжая бормотать ненужные извинения, Сэм уходит. Все правильно, в доме повешенного не принято говорить о веревке, даже если о ней интересуется сам повешенный. Книга, книга – откуда же ты взялась, и что все это означает? Снова в недоумении верчу ее, листы вдруг раскрываются, и оттуда выпадает сложенный вдвое тетрадный листок…
Пелена сна спадает неохотно, но процессу прихода в себя здорово помогает бушующий внутри черепа пожар. Как больно, как же больно. Переворачиваюсь на спину: выброс длится всего лишь пять, от силы десять секунд, а значит он уже позади. Это, казалось бы, маленькое усилие дается с невероятным трудом. Боль становится еще более невыносимой, из груди рвется крик… А-А-А-А-А….-А. Нет, это невозможно терпеть, зачем я в себя-то пришел? Вдруг, как будто кто-то лишил сжалиться надо мною, боль бесследно исчезает, но нервные окончания все еще ноют – помнят о ней. Лежу на спине. Боже, какой счастье! Как хорошо вот так вот лежать и ничто тебя не беспокоит, ничего не надо делать. Неожиданно вспомнился сон. Такой яркий, четкий объемный. И не поймешь кошмар это был, или просто видение. Это очень странно. Вообще-то при пробуждении память о том, что видел во сне начинает улетучиваться, а здесь только новыми подробностями обрастает. Вспоминается, например, что Сэм деловито отобрал у меня «розочку», а уже потом поинтересовался, что же происходит. А уходя он заметил осколки и, с неожиданным проворством, стараясь не порезаться об острые края, нагнулся и стал их собирать. Вроде во сне этого не было, или я внимания не обратил… Да и сон ли это был? Больше похоже на какую-то реальность. Может быть вот так вот, в виде таких видений ко мне возвращается память. Вот только есть одна загвоздка: в реальной жизни родителей не посещают духи их детей, а если уж что-то и посещает их, то уж точно не оставляет никаких улик, кроме бессвязных заверений сумасшедшего в том, что все истинная правда… Но нет, книга была вполне настоящей. Как же все это увязать? Надо еще что-то вспомнить, ведь должно же это воспоминание помочь вспомнить и остальное, послужить спусковым крючком.
Лежу и напрягаю бесполезную память. Нет, даже вспомнить как меня зовут не могу. Во сне я, вроде бы говорил на каком-то языке. На слух похоже на английский. Попробую подумать что-нибудь на нем: такое не должно забываться. Нет, не получается. Ни единого словечка, могу только повторить мой диалог с Сэмом, но, хоть и понимаю, о чем была речь, это все.
Вдруг включается дремавший до этого в своем собственном царстве снов инстинкт самосохранения (интересно, а ему что-нибудь может сниться?) и требовательно напоминает мне о том, что я валяюсь в разрушенной избушке посреди самого кошмарного места в Земле – Рыжего леса, и, раз голова не болит больше, то пора подниматься. Надо привести себя в состояние полной боеготовности, так как после Большого выброса – а это был именно Большой выброс – наблюдается аномально высокая активность мутантов, сектантов-монолитовцев и прочих таинственных обитателей Зоны. По первому пункту я с ним не соглашаюсь, так как содержимое моей черепной коробки вознамерилось отобрать у северо-западного района рыжего леса пальму первенства и самому стать самым кошмарным местом на Земле. По второму пункту полностью согласен и уже встаю. Нет, ну как оказывается выброс положительно может повлиять на состояние здоровья сталкера. Буквально пышу энергией – столько свежих сил, раны совсем не болят. Снимаю шлем и осторожно касаюсь лица – язва под подбородком исчезла, чудеса да и только. Руки не дрожат, левая даже в локте сгибается. Нажимаю на предплечье пару кнопочек: рукав распадается и обнажает левую руку (рукав куртки ушел на латание различных дыр, но ничего, и так сойдет) и вижу, что раны немного затянулись, а тошнотворный запах гниющего мяса, который здорово напрягал меня, уменьшился, но не исчез окончательно). Здорово, не иначе иду на поправку. Снова чувствую в себе силы сражаться и идти, идти, идти…
Теперь надо определиться, что делать. То, что оставаться здесь больше нельзя – это факт. Раз появились силы, значит смогу дотемна добраться до границы северо-западного участка Рыжего леса, а там побезопаснее и шанс встретить группу сталкеров, которые на свой страх и риск промышляют артефактами: здесь их очень много. Тем более, что у меня всего литра полтора жидкости – на пару дней хватит, и то, если очень постараться. Куда идти я знаю – на юго-запад: интегрированный компас показывает нужное направление. Вот только насколько далеко меня занесло? Ведь говорят, что в реальности Рыжий лес занимает гораздо большую территорию, чем это видно по карте, но при этом остается в пределах своих границ. Как такое может быть? Не знаю, я не ученый. Нет, надо идти. Но вот идти ну совсем не хочется – откуда-то вдруг возникла иллюзия защищенности. Пока я в стенах этой избушки – ничего страшного со мной не произойдет. В качестве компромиссного решения сажусь завтракать: оприходую на этот раз содержимое вот этих вот тюбиков. Борщ, пюре с черносливом – вкусно и пить перестало хотеться. Хм, я вроде бы недавно уже ел такое? Но когда? Конечно ел, до боя с псевдогигантом точно ел… Опять бессвязные воспоминания. Ну их в баню, только голова разболелась. Все пора собираться.
Весь скарб уже в рюкзаке. Достаю из кобуры пистолет: буду идти вот так вот, с пушкой наголо – спокойнее. Бросаю последний взгляд на избушку, и, сверившись, с компасом делаю первый шаг в направлении долгожданного юга. Вот и получилось, а теперь еще. Уже лучше. Вперед, к свободе…
Целых два часа двигаюсь вообще без приключений. Но рано расслабляться. Не смотря на то, что день выдался солнечный здесь, под мертвыми деревьями мрачно и неуютно. Ну и место: ни зверей, ни птиц, ни даже насекомых. Если бы не недавняя встреча с патрулем адских гончих, то можно было бы подумать, что это место необитаемо. А между тем тварей здесь полно. Вон, на упавшем совершенно голом стволе лежит бурая масса, ну и воняет – экскременты снорков. А вон, на стволе дерева с шершавой, клочьями слезающей старой корой видны куски шерсти – очень похоже, что какая-то тварь чесала об него свой бок.
Явственно слышу гудение – аномалия, что ли. Да нет – вокруг ни одной. Тогда что же это гудит? Наверное в голове. «ГАУ-ГАУ» с лаем на меня бросается какая-то крупная серая тварь. Откуда, ведь на этом месте еще мгновение назад ничего не было? Стреляю - исчезла. Фу, да это же психособака меня своими призраками атакует. Достаю нож - призраки призраками, но их может быть очень много, а задрать они сумеют ничуть не хуже настоящих. Надо срочно найти этого поставщика кошмаров – она не может быть дальше, чем в тридцати метрах. Я в отличной броне, мне нечего бояться – не продерут. Ну, куда ты залезла, мразь?
«ГАУ-ГАУ-ГАУ». Со всех сторон на меня начинают сыпаться ее призраки. Не стреляю – патронов жалко: просто рублю ножом и бью рукояткой пистолета – от любого физического воздействия силой больше десяти ньютонов нестабильная структура призрака распадается. Их становится все больше и больше. Вот один клацнул зубами по броне, еще один попытался сбить с ног. Э, скопом они сумеют чего-нибудь добиться. Где же эта тварь? Сзади, наверное сразу орава призраков кидается на спину и, добившись таки своего, валит меня на спину. Ловко переворачиваюсь на живот, все задиры разом отведывают ножа и исчезают. Все исчезают, кроме одного. Э, да она сама в бой полезла. Что, решила и сама кости поразмять? А то одними мозгами шевелить ей, наверно, скучно. Или решила, что раз я больше не стреляю, то и патронов у меня не осталось. Получай теперь, только с третьего выстрела серое существо рухнуло на ковер из прелых иголок, издало пару жалобных хныканий (совсем как самая обычная собака, застреленная живодером- мучителем) и издохла. Поделом тебе, я тебя не трогал – вот и ты меня не трогай!
Поднимаюсь, отряхиваюсь. Не считая уязвленной гордости (Юпитер упасть не может) ничего не пострадало. Так - броню немного помяли. Нет, ну до чего же разумно устроен экзоскелет! Чешуйка брони не прилегают к телу, а находятся на некотором расстоянии. В моем случае это что-то около 12 миллиметров. В результате, гася движение пули, или удар, или летящий осколок, излишек кинетической энергии частично поглощается стержнем каркаса, на который крепится чешуйка, а частично поглощается самой чешуйкой, у которой очень значительная для ее небольших размеров масса. В обычном бронежилете, который плотно прилегает к телу, немалая часть коварных джоулей достается телу, иногда ломая кости, оставляя болезненные синяки и калеча внутренние органы. Приятного мало. Но детали экзоскелета гораздо быстрее изнашиваются и, к сожалению, бронебойные пули зачастую пробивают их. Дабы не облегчать им работу я
