Говорят, привычка свыше нам дана. Так и с клопами — свои кусают не так больно, как чужие: человек особенно болезненно реагирует на укусы клопов, которые обитают в гостиницах или в том доме, где он остановился переночевать. В чем тут дело, не очень-то понятно. Может, у разных колоний клопов неодинаков химический состав слюны?
Клоп — существо живучее. Недаром Маяковский пьесу про мерзостное, живучее мещанство назвал противным словом «Клоп». И хотя в голове мещанина Присыпкина мозгов была самая малость, его пришлось замораживать, чтобы он дотянул до светлого будущего. Всамделишный клоп здесь вне конкуренции. Подумать только: обезглавленный (сравните с безголовым тараканом), он способен достичь более почтенного возраста, чем его ровесники, у которых голова на месте. Безголовый экземпляр не линяет и поэтому не взрослеет. Если же ему влить гормоны от нормальной особи, инвалид перелиняет.
Вообще клопы пять раз сбрасывают хитиновый покров. И всякий раз перед обновлением им нужно наглотаться крови. Если раздобыть этот эликсир Не удалось, развитие приостанавливается. Недоразвитый кровосос ждать может долго — полтора года. А повзрослев, еще 14 месяцев будет забираться к нам под одеяло.
Клопиная самка кладет до 12 яиц в день. При комнатной температуре через две-три недели из них вылупятся крохотные личинки, весьма схожие с матерыми родителями. У личинок будет 250 братьев и сестер: столько яиц откладывает самка на протяжении жизни. В особо благоприятных экспериментальных условиях от клопихи удалось получить огромный приплод — яйцо.
Новорожденные тунеядцы снабжены необходимейшей принадлежностью — симбиотическими бактерями. Они размещены в специальных органах на спинке. И таскает их клоп на спине не бесплатно — бактерии наделяют его витаминами.
Документально подтверждено, что клопы кусали еще древних римлян и греков. В Лондоне они появились якобы только в 1680 году вместе с постельнымы принадлежностями гугенотов, бежавших из Франции. Этому противоречит факт, в свое время привлекший внимание: в 1503 году несколько благородных английских дам приняли за чуму волдыри, оставленные клопами. В Америку клопы вроде бы приехали на каравеллах испанских завоевателей в XVI веке. А в Средней Азии постельный клоп будто бы обосновался всего сто лет назад. Но как тогда объяснить находку этих паразитов в труднодоступной пещере в горах Туркмении? Здесь в кромешной тьме они, возможно, веками пили кровь летучих мышей.
Увы, постельный клоп стал космополитом. Можно сказать, что он и «всеяден»: если ему не удалось забраться в дом, прокормится в норах грызунов, в гнездах голубей, трясогузок, ласточек. Любит он и домашних кур.
Понятно, что на тараканах, моли и клопах комнатная нечисть не кончается. А муха? Но про нее я уже писал в другом месте. Кроме того, ей посвящены прекрасные публикации Ю. Медведева, рассказавшего о том, что обычная муха выглядит величественной силой, способной превратить отбросы в превосходный белковый корм. А блохи? А...
Но не хватит ли о неприятном? Давайте лучше закончим разговор маленькой картинкой из жизни более благопристойного комнатного обитателя — сверчка.
На Руси сверчка прозвали запечным соловьем. (Ирония правомерна: очень уж монотонна его нескончаемая песня.) Но можно ли считать песней звуки, не идущие от души, а порожденные трением жестких надкрылий? Наверное, можно. Во. всяком случае, сверчихи принимают монотонное стрекотание за жизнерадостную свадебную песню и направляются к кавалеру.
У сверчков все необычно: поют они надкрыльями, слушают ногами. На голени передней ноги можно разглядеть беловатое пятнышко — отверстие тимпанального органа. Этими мудреными словами и названо ухо.
Впрочем, самки не всегда торопятся к шумливому кавалеру. Ибо стрекотанье стрекотанью — рознь. Громкая (на 10—20 децибел, громче, чем обычно) и короткая трель — это не что иное, как ругань. В теплую погоду сверчки стрекочут быстро и на высоких тонах, в холода медленнее, и, кроме того, в руладах появляется треск. Выведена даже формула, позволяющая по стрекотанью узнать температуру воздуха. Для домового сверчка эта формула имеет такой вид: Т = 50+(4 — Ч40), где Т — температура по Фаренгейту. Ч — число стрекотаний в минуту. Если нет под рукой градусника — воспользуйтесь сверчком.
И хотя домовой сверчок весьма близкий родственник кузнечиков, которых кругом множество, этот вегетарианец вне поселений человека обитает лишь в пустынях.
Что общего, говоря на языке специалистов, между экологическими нишами кухни и пустыни?
Притча об алой букашке
Алую половинку горошины, ползающую на шести черных лапках, повсюду величают ласково. У нас ее зовут божьей коровкой или солнышком, в Западной Европе — божьей овечкой, солнечным теленочком, солнечным жучком. В Америке кое-кто уверен, что, ежели даже ненароком убьешь божью коровку, будет неприятность.
«Божья коровка, улети на небо» — эту незатейливую песенку дети напевают, когда алая букашка семенит по ребячьей ладошке. Наконец, она дает уговорить себя — поднимает лакированные надкрылья, выпускает тонкие прозрачные крылышки и отправляется по делам.
Осенью коровки улетают совсем, но не на небо, а прячутся на опушке леса или в предгорьях под большими камнями. Бывает, что толпа их зимует у всех на виду — на стволе дерева или на обычном столбе. Эту компанию поливает дождь, засыпает снег. Чтоб на морозе не превратиться в ледышку, букашки еще осенью сохнут, теряют воду и заботятся об антифризе — вырабатывают глицерин и сахар; в тельцах падает активность ферментов — зимой надо экономить на обмене веществ.
Коровки—непоседы. Иначе и не скажешь. Даже те, которых зимой с хозяйственными целями держат в холодильнике и выпускают в поле, когда урожаю начинают вредить тли, часто не остаются на месте, хотя корма вдоволь, а отлетают на несколько километров. Что за охота к перемене мест? Предполагают, будто самые отчаянные сорвиголовы из европейских божьих коровок могут собраться гурьбой и отправиться на зимовку аж в Африку. Не хотят ли букашки потягаться силами с властелинами неба — птицами?
Мы привыкли думать, будто божьи коровки — это только жуки, панцирь которых красный или желтый, а спина украшена семью или пятью точками. Ничего подобного — энтомологи по праву считают коровками и тех, на чьих спинах стоят запятые, тире и даже буква «М». Есть и такие, у которых спины покрыты затейливым орнаментом. К тому же божьи коровки носят не только красный или желтый костюмы, имеются среди них и приверженцы черного платья. Однако и оно пестрит пятнами. (Кстати, 28-точечная особа — вегетарианец и вредитель: ест картошку, клевер и свеклу.)
Лет пять назад английские энтомологи обнаружили, что яркие двуточечные божьи коровки, обитающие там, где в воздухе полно промышленной гари, темнеют. Подумали было, что они просто перепачкались или стали перекрашивать себя под цвет копоти, дабы стать незаметнее. (Так по крайней мере поступают бабочки.) Но все оказалось и сложнее, и интереснее. У темных божьих коровок, вынужденных жить в задымленной и загрязненной местности, немалое преимущество перед цветными собратьями. Смысл «темнокожести» в том, что загрязненный воздух зачастую задерживает две трети солнечных лучей. Так вот, темные божьи коровки быстрее нагреваются под скудными солнечными лучами и поэтому быстрее своих бледнолицых подруг раздобывают пропитание, скорее находят супруга и лучще размножаются.
Многие насекомые не тратят время и силы на окраску одежды: предпочитают зеленеть от съеденного хлорофилла, желтеть от каротина и ксантофилла которые осенью придают очарование листве. Для божьих коровок подобный путь практически невозможен — вегетарианцев среди них раз-два и обчелся. Поэтому солнечным телятам приходится добывать краску в поте лица. Вероятно, черные и коричневые меланины они вырабатывают как побочный продукт при обмене веществ. А яркие красные и желтые пигменты синтезируются специально. Вот и выходит, что сияющим видом коровка обязана только себе.
Зачем же такой яркий наряд? Да затем, чтобы не трогали. Говоря языком энтомологов, у коровок угрожающая или, что то же самое, предупреждающая окраска. И предупреждает она о несъедобности. С
