королевства принять под свою защиту Рабирийское княжество, законным – и признанным тобой! – правителем коего является Блейри да Греттайро.
– После чего я на старости лет окажусь по уши втянутым в бесконечный скандал с Зингарой касательно того, чьим протекторатом являются Рабиры, – мрачно закончил варвар. – Конечно, Чабела трижды подумает, прежде чем прибегать к угрозе оружием, поскольку отлично знает: на удар я отвечаю ударом, но наши отношения будут испоганены если не навсегда, то очень надолго. Мессантия, прослышав о подобном союзе, вообще не рискнет вмешиваться, ей в последние годы и без того несладко пришлось. Обходились они как-то сотни лет без земель Рабиров, ну и впредь обойдутся. Вы опять затаитесь в своих чащобах и будете мерзко хихикать, довольные тем, как ловко вам удалось стравить между собой два людских королевства, а самим остаться в стороне и уцелеть. Ну все при деле. Теперь скажи, с какой это стати я соглашусь вешать себе на шею такую обузу?
– Ради того, чтобы в не столь отдаленном будущем твой старший сын и его спутники могли отправиться в Тарантию, – гуль одним плавным движением поднялся на ноги, опираясь обеими руками на широкую кромку алтаря. – Ты ведь хочешь, чтобы его мать вновь увидела сына, а твоя жена – мужа? Хочешь, чтобы твои друзья и подданные возблагодарили тебя за возвращение домой их пропавших детей? Теперь только от тебя зависит, сколько они смогут пользоваться нашим гостеприимством. Не волнуйся, мы не причиним им вреда. Они поживут у нас – год, два… или три… Пока не станет очевидным, что Рабирам более не угрожает опасность со стороны людей. Или пока я не восстановлю Границу. Тогда ты получишь их обратно – целыми, невредимыми, слегка повзрослевшими и изрядно поумневшими. И не надо столь грозно на меня смотреть: я не предлагаю ничего, не опробованного вами, людьми. Скольких наследников знатных и неугомонных семейств ты держишь при своем дворе, дабы их отцам не взбрело в голову умыслить против тебя что- нибудь эдакое?
– Семерых, – даже не раздумывая, ответил король Аквилонии. – Пятерых парней и двух девиц. В основном из Шамара, а то они вечно там норовят сговориться за моей спиной с Иантой. Но я же не сажаю их на цепь в подвале! Они имеют равные права со всеми прочими обитателями дворца и всегда могут наведаться домой.
– Как не назови, смысл остается прежним – молодые люди обеспечивают короне повиновение своей родни, – тускло напомнил Блейри. – Знаешь, многие в Рабирах верят, что судьба рано или поздно воздает за все совершенные поступки. Ты удерживал чужих детей – теперь кто-то захватил твоих. Может быть, через десяток лет твои подросшие отпрыски найдут способ отомстить мне, а пока – их судьбы решаем мы, старшее поколение. Мне нужна отсрочка, Конан, только отсрочка, время работает сейчас против меня! Так я могу рассчитывать на то, что мои слова заслуживают ответа, данного не злостью или ненавистью, но здравым смыслом?
– Сперва я хочу увидеть моих спутников и Коннахара, – голос киммерийца звучал по-прежнему непререкаемо, но Князь Лесов уловил в нем необходимый оттенок сомнения. Соперник готов сдаться, но желает и в поражении сохранить достоинство. Глупо, ну да пусть утешится хоть этой иллюзией.
– Ты их, несомненно, увидишь, – согласился да Греттайро. – И своими глазами убедишься, как мы умеем держать свое слово. В знак моих добрых намерений я готов даровать некоторым из них свободу прямо утром. Скажем, людям Пуантенца, которые не представляют для нас особого интереса. Пусть уезжают вместе с тобой.
– А что насчет да Кадены и гульской девицы, которая показывала нам дорогу сюда? – осведомился Конан. – Собственно, на девчонку мне плевать, но Рейенир – мой давний знакомец. Как-то не верится, чтобы он мог принимать участие в твоем заговоре.
– Он и не принимал, – безразлично отмахнулся рабириец. – Госпожа Иламна согласилась помочь нам, следуя зову крови, но чем руководствовался да Кадена, присоединяясь к вашему походу, мне до сих пор неясно. Кроме того, Рейе здесь нет. Он сбежал во время колдовской церемонии. Возможно, решил, что с него достаточно, и теперь вовсю несется к зингарской границе… к своей заступнице и утешительнице из Золотой Башни.
– Сбежал?! – не поверил варвар. – Рейе – сбежал?
– Если ты ранее не подозревал об этой особенности его нрава, то мне очень жаль, – хмыкнул гуль. – Да Кадена всегда был таким – весьма… гм… осторожным. Можно сказать, это основная черта его характера. Именно поэтому Драго, наш прежний Князь, не спешил видеть сына своим преемником. Если тебе доведется когда-нибудь снова столкнуться с Рейениром – вспомни мои слова и поступай по собственному разумению… Ты хочешь спросить еще что-то?
– Хасти, – тяжело уронил Конан. – Что будет с ним? Я видел, твои подручные обласкали его по затылку и уволокли. Что ты собираешься с ним делать?
– Ровным счетом ничего, – внутренне Блейри подобрался и насторожился, словно вступая на зыбко колыхающуюся тропку над бездонной болотиной. Рано или поздно разговор должен был коснуться участи рабирийского магика – немаловажной фигуры в разыгрываемой им игре. – Во-первых, он сейчас пребывает без сознания – и по нашей вине, и потому еще, что ритуал отнял у него изрядное количество сил. Во-вторых, у меня нет возможности что-либо с ним сделать. Это как раз он, не разобравшись, способен обратить меня и моих соратников в горстку праха. Так что мы обождем, когда он очнется, а затем постараемся убедить его принять нашу сторону. Если повезет, именно он станет нашей тайной силой. Он дорожит своим домом, Рабирами, и уже однажды защитил княжество, соткав Вуаль Мрака. Отчего бы ему не совершить такое деяние во второй раз?
– Тогда на кой вам аквилонские заложники? – вполне разумно заметил варвар. – Столкуйся с Хасти, и ваши ненаглядные леса спасены.
– Та же беда, что и с Чабелой Зингарской, – слегка нахмурился да Греттайро. – Решение Эллара может оказаться каким угодно. Он вполне способен заявить, что уже сделал для нас все возможное. Лучше уж я буду иметь дело с тем, кто имеет в этом запутанном деле свой кровный интерес.
И кого я могу направлять в нужную сторону, мысленно добавил он. А твой одноглазый приятель мне вовсе ни к чему. Раона, конечно, попробует заставить его быть смирным и послушным, но вряд ли ей это удастся. Кто она – всего лишь недоучившаяся колдунья. Как только ты отъедешь подальше, я немедля займусь решением участи Одноглазого… по своему усмотрению.
– Так мы договорились? – подвел итог Князь Лесов, немного удивившись тому, как быстро добился желаемого. Причем совершенно не прибегая к магии Венца, но полагаясь только на собственный ум. Слухи об упрямстве и несговорчивости Аквилонца все таки сильно преувеличены. Он такой же человек, как его сородичи, и точно также беспокоится за судьбу своего ребенка, хотя и умудряется это скрывать. Что ж, любая дорога начинается с первого шага, и немыслимый прежде союз Короны Льва и Забытых Холмов имеет все шансы появиться на свет. Может быть, это даже пойдет Рабирам на пользу. Осталось только, чтобы человеческий правитель сам произнес свой приговор.
– Может быть, – медленно и явно сделав над собой нешуточное усилие, процедил Конан. – А может, и нет. Я подписал бы договор о протекции с Драго, причем сделал бы это безо всякого принуждения. Но когда такой гнус, как ты, проявляет такую настойчивость, я должен подумать, даже несмотря на предъявленные весомые аргументы… По правде, с куда большей охотой я увенчал бы тебя не короной, а петлей… Сколько времени у меня есть на раздумья?
– У тебя его нет. Вообще, – отчеканил Блейри. – С каждым днем я теряю кусок своей земли. Я слышу каждый шаг захватчиков на этой земле, и от этого… Словом, сейчас принесут пергамент, перо и…
К удивлению варвара, гуль вдруг потерял всякий интерес к разговору, настороженно прислушиваясь к неким шорохам, неразличимым простым ухом. Его пальцы стиснули край мраморного алтаря с такой силой, что Аквилонец уже приготовился увидеть разбегающиеся по светлому камню трещины. Внезапно да Греттайро кинулся к двери, с яростью замолотив по створкам. Снаружи завозились, поспешно вытаскивая засов, и внутрь сунулась чья-то темноволосая голова.
– Хеллид, быстро гони своих лазутчиков на берег и к дому Одноглазого, – распорядился Князь. – И поднимай всех остальных – у нас посетители, с которыми я желаю повидаться. Да шевелись же! – раздраженно прикрикнул он на оторопевшего помощника, не видевшего никаких причин для беспокойства. Школа дремала, скрытая предутренними сумерками, в которых нерешительно пересвистывались ранние птицы. Впрочем, Хеллид накрепко усвоил, к чему могут привести расспросы и возражения, и задержался только для того, чтобы уточнить – его подчиненные по-прежнему должны охранять часовню или
