господина совсем позабыли в вихре событий.
— Ах, чего там! — сказал Непомук, — Он все время сидел с огромными глазами и жутко бледный в уголке на полу, и то и дело, когда поворот был слишком крутным, говорил «всесильный боже» или «помогите». Наверно, так и сидит себе дальше.
Джим поднял крышку тендера и крикнул внутрь:
— Господин Тур Тур! Приехали! Можете выходить.
— Вот как? — послышался тонкий голосок мнимовеликана. — Ну, слава богу, а то я и не надеялся, что мы живыми доберемся.
Потом он вылез и огляделся.
— Не есть ли сие милый маленький остров Усландия, где мне надлежит работать маяком? — разочарованно спросил он.
— Разумеется, нет, — ответил Лукас, смеясь, — это пока магнитные клипы, где предстоит работать Непомуку. Следующая станция Усландия. Итак, друзья, не будем терять времени. Мы с Непомуком и Ушауришуумом спустимся к корневищу, и я им все покажу. Теперь я прихвачу фонарик. Все равно сразу нельзя будет включать магнит. Это сделает Непомук, когда мы удалимся на достаточное расстояние. А ты, Джим, сходи к Молли, развяжи ее и приведи к Эмме.
— Идет, Лукас, — сказал Джим.
— А господин Тур Тур и маленькая барышня пусть пождут нас здесь, — добавил Лукас. Потом он вместе с Непомуком и черепахником, который, кстати сказать, передвигался по суше совершенно на человеческий манер, только очень медленно, стали подниматься к верхнему зубцу клипа. Маленькая принцесса уютно расположилась на мелководье, а господин Тур Тур сел, как на пенек, на плоский железный обломок.
— Я скоро, — пообещал Джим, отправляясь за Молли. Он и не подозревал, что открытия ближайших минут будут иметь для него с Лукасом решающие последствия.
Глава 17,
в которой Джим глубоко переживает, а Лукас разрабатывает смелый план
Когда Джим нашел то место, где оставалась Молли, он сперва подумал, что ошибся и не туда попал. Хотя это была та самая пещерка — Молли нигде не оказалось! Сердце у Джима сильно стукнуло, а потом часто-часто забилось.
— Это не здесь, — пробормотал он. — Это точно другое место. Здесь полным-полно выступов и гротов, запросто ошибешься.
Он шел дальше, искал, вскарабкался чуть повыше на клип, но в конце концов понял, что с самого начала он не ошибся.
— Наверно, Молли забралась поглубже, — сказал он сам себе, — не может же она взять и пропасть. Такая крепко привязанная. Похоже, что я плохо посмотрел.
Он вернулся на прежнее место и залез в пещерку, а потом пополз до самого ее конца.
Молли не было! Даже маленькой детальки от нее!
— Молли! — вполголоса позвал Джим. Его верхняя губа задрожала. Потом он выбрался из пещерки наружу и громко стал выкликивать имя локомотивчика, а потом он укусил себя за руку, чтобы не разреветься в голос. Мысли вихрем неслись в его голове, и долго не мог прийти в себя.
«Лукас!» — вдруг пронеслось у него в мыслях. — «Надо немедленно позвать Лукаса.»
Задыхаясь от спешки и возбуждения, Джим забрался на зубец самого высокого клипа и прыгнул оттуда на край шахты. На большой глубине он увидел свет лукасового фонарика. Мальчик сложил руки рупором и завопил что есть мочи:
— Лукас! Лукас! Выходи! Быстрее! Молли пропала! Лукас, пожалуйста!
Но снизу не последовало никакого ответа. Наверно, все другие звуки заглушал вой ветра, гуляющего в отверстии шахты, и грохот вздыбленных волн, бьющихся о клипы.
— Мне надо к нему, — подумал Джим, и начал спускаться по винтовой лестнице. Но пройдя лишь пару метров, он оставил эту затею, потому что фонарика у него не было, а в темноте спуск по скользким ступенькам мог затянуться не на один час. За это время Лукас так или иначе уже вернется из шахты. Стало быть, ему ничего не остается делать, кроме как сидеть и ждать. А ждать было невыносимо — это можно себе представить.
Джим еще раз слазал на то место, где стояла Молли и обыскал все вокруг. Единственное, что он нашел, был маленький изодранный обрывок жемчужной уздечки для белых моржей, которой была привязана Молли. С этим жалким сувениром он вернулся в общество господина Тур Тура, Эммы и русалочки и молча опустился на землю. Его лицо несмотря на черный цвет кожи совсем посерело.
— Позвольте спросить, — обратился к мальчику господин Тур Тур, — что у Вас произошло? Неужели маленький локомотив…?
Мнимовеликан осекся, потому что Джим бросил на него такой отчаянный взгляд, что он не отважился договорить. И морская принцесса хранила подавленное молчание.
Джим долго смотрел пустыми глазами на море и кусал нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Потом он сказал, запинаясь, бесцветным голосом:
— Да. Молли. Она… Я не знаю. Похоже, что она пропала.
Все трое долго молчали. Выл ветер, и волны бились о железные утесы.
— Может быть, ее кто-нибудь украл, — наконец проговорил Джим.
Маленькая русалка покачала головой.
— Здесь никогда никого не бывает. Даже морских жителей. А уж они бы никогда ничего подобного не сделали.
— Давайте подумаем, — сказал мнимовеликан, — а не могло получиться так, что Молли отвязалась и упала в воду?
Глаза Джима сверкнули. В них засветился слабый лучик надежды.
— Может быть, — произнес он, — хотя мы ее крепко прикрепили. И законопатили.
— Я сейчас посмотрю, — предложила нимфа, — я нырну и проплыву вокруг утеса.
— Ой, пожалуйста, — попросил Джим, и русалочка ушла под воду.
— О, как я разделяю ваше горе, мой милый друг, — доверительно сказал господин Тур Тур и начал приводить всевозможные успокоительные примеры про людей, которые что-нибудь теряли, а потом чудесным образом опять находили. Он хотел как лучше, но Джим слушал вполуха.
Наконец морская принцесса вернулась.
— Ну, видела что-нибудь? — спросил ее Джим в страшном волнении.
Русалочка покачала головой.
— Магнитные клипы отвесными стенами уходят на самое морское дно, — ответила она, — а там внизу такая темнота, что ничего не разобрать. Придется нам подождать до тех пор, пока не появится морское сияние.
— Но вдруг она примагнитилась? — расстроенно воскликнул Джим, — Тогда мы ее точно никогда не достанем!
— Ну хоть будем знать, где она, — ответила принцесса, — а потом и вытащим.
Они опять замолчали, только ветер свистел и грохотал прибой. Постепенно подкрался вечер.
Старая толстуха Эмма, которая стояла в некотором отдалении от них на плоском утесе, выступающем из воды, услышала кое-что из их разговора. Она была туговата умом, но все равно поняла, что произошло. Свистать и рыдать она не могла, для этого нужен был пар. Но хоть ее котел и оставался пустым, ей казалось, что что он вот-вот разлетится на куски. Это было настоящее материнское страдание локомотива.
Лукас очень долго не возвращался. Джиму казалось, что прошла целая вечность. Наверняка, его не было так долго потому, что Ушауришуум двигался со скоростью черепахи. Но наконец за их спинами послышался бодрый голос машиниста:
