— Нет, — покачала головой Джессика. — То есть да, я была как-то в этом кафе, но сейчас мне хочется совсем не этого.
— Я готов выполнить любое твое желание. Даже если оно будет очень странным и необычным.
— А если невыполнимым?
— Все равно.
— На самом деле мое желание очень легко выполнить, — улыбнулась Джессика. — Мне хочется купить мороженое у уличного торговца с тележкой. Это мороженое совсем не такое, как в кафе. У него вкус… как в детстве. Когда ты можешь слопать с десяток порций мороженого, получить от этого огромное удовольствие и даже не заболеть и не почувствовать никакой тяжести в животе.
— Твои желания и правда всегда очень необычны. Сколько порций возьмем для начала? Двадцати хватит?
— Для начала, я думаю, хватит, — серьезно произнесла Джессика. — Эй, я пошутила! — добавила она, так как они уже оказались возле тележки мороженщика. — Мне одно. Вот это.
— Ты уверена?
— Ага.
— Может, купить еще воздушных шариков? — спросил Берт. — Для полного счастья.
Не успела Джессика возразить, как Берт уже вернулся с целой гроздью воздушных шаров в руке.
— Это тебе. — Он протянул их Джессике.
— Спасибо. — Она ухватилась за ленточки, связанные вместе.
— Хочешь, я их пока подержу? Чтобы они не мешали тебе есть мороженое.
— Ага. И пойдем где-нибудь посидим на скамейке. А лучше прямо на травке. Она такая зеленая и аппетитная…
Джессика сбросила босоножки и зашагала босиком по траве. Берт остановился, растерянно глядя на шары и мороженое в своих руках, потом взял все это в одну руку, а другой начал снимать ботинки и носки, проявляя чудеса эквилибристики. Джессика обернулась, рассмеялась, вернулась обратно и забрала у него шары и мороженое. Потом она добежала до большого раскидистого дерева, привязала к нижней ветке шары и опустилась на траву прямо под ним.
— Замечательное место. — Берт уселся рядом с ней. — Прохладно, мягко…
— И есть крыша над головой. — Джессика показала на густую крону, укрывшую их от солнца. — Мое самое любимое место во всем Нью-Йорке — это Центральный парк! — воскликнула она. — А ты часто здесь бываешь?
— Признаться, не часто. То есть очень редко. Вообще не помню, когда я тут был в последний раз.
— Да ты же живешь совсем рядом!
— Да, но… все как-то не до этого. Я имею в виду, не до прогулок.
— Ну нельзя же все время только работать.
— Я не все время только работаю. Хотя последний месяц был, мягко говоря, очень насыщенным.
— Но теперь все в порядке?
— Да, — кивнул Берт. — В полном порядке. Даже лучше, чем было раньше. И теперь я смогу больше отдыхать.
— А ты любишь свою работу?
— Люблю. Хотя некоторые считают, что юриспруденция очень нудное занятие. — Он лукаво посмотрел на Джессику.
— Я так не говорила!
— Именно так ты и сказала. У меня хорошая память.
— Ну извини. Я иногда бываю страшной грубиянкой.
— Не нужно извиняться, — сказал Берт. — У тебя очень мило получается.
— Что?
— Грубить.
— Скажешь тоже. — Джессика доела мороженое и достала из сумочки бумажные носовые платки, чтобы вытереть руки. — Все-таки хорошо, когда человеку удается зарабатывать деньги тем, что ему по- настоящему нравится. Вот Крис, например… Он всю жизнь обожал бейсбол. Просто помешан был на нем. И вот, пожалуйста, его ждет карьера бейсболиста! Даже несмотря на этот несчастный случай. И я уверена, что у него все получится.
— Гордишься им?
Джессике показалось, что его голос прозвучал как-то странно.
— Конечно, горжусь, — сказала Джессика. — Я уже просила его дать мне автограф, пока он не зазнался.
— А он что?
— Ничего. А Синтия говорит, что проследит за тем, чтобы он не заболел звездной болезнью. Тем более что болезни как раз по ее части.
— Синтия? — переспросил Берт.
— Ну да, Синтия. Ты что, забыл? Это медсестра, с которой у него роман.
— Роман? — снова спросил Берт.
— А ты что, не знал? Хотя да. Это, наверное, началось после того, как ты уехал. То есть мы это заметили позже. И наверное, это не просто роман, а что-то более серьезное. Видел бы ты, как они друг на друга смотрят. А сначала Крис изводил ее своими капризами и придирками.
Бедная Синтия! Хотя, постой, я же тебе сегодня говорила, что он начнет тренировки под присмотром Синтии.
— Ты сказала: «под присмотром своей возлюбленной», — пробормотал Берт.
— Ну и кого ты представил на этом месте?
Берт отвел глаза в сторону и уставился на зеленую мягкую травку.
— Не хочешь ли ты сказать…
Берт по-прежнему избегал ее взгляда. Но на его лице сияла с трудом сдерживаемая улыбка.
— Ты подумал, что его возлюбленная — это я? — закончила свою мысль Джессика.
Берт кивнул.
— Но я же говорила тебе еще раньше, что мы просто друзья! — воскликнула Джессика. — А все эти игры Криса с Грегом в любовь и соперничество просто игры.
— Но мне казалось, что они так не думали, — произнес Берт, виновато глядя на Джессику.
— Надо было слушать меня, а не их, — обиженно произнесла Джессика. — Они еще дети.
У Берта вырвался смешок, который он попытался скрыть.
— Конечно, дети. Хотя Крис уже повзрослел. Пришлось. А вообще девочки взрослеют раньше мальчиков. Ты не знал?
— Я что-то слышал об этом, — сказал Берт.
— Не только взрослеют, но и мудреют, — продолжала Джессика.
— Я никогда не сомневался в твоей мудрости.
— Да, я очень мудрая, — самодовольно кивнула Джессика.
— Как сова из «Винни Пуха», — тихо сказал Берт.
— Что?! — Джессика притворно возмутилась и запустила в Берта своей босоножкой.
Он в ответ запустил в нее своим ботинком. Ботинок пролетел в метре от Джессики.
— Какой ты меткий!
— Я старался, но у меня не получилось.
— Врешь! — воскликнула Джессика. — Ты мне поддаешься! Как можно не попасть в человека ботинком с двух метров?
— Тебе бы больше понравилось, если бы я попал?
— Не знаю. Вот если бы ты попал, я бы знала… — Ты бы обиделась.
— Нет.
— Конечно нет. Потому что я никогда и ни за что не стал бы делать тебе больно.
— Ботинок — это больно?
