– Например, я оговорился, что собираюсь достать билеты на «Бостон Попс», и она тут же развернула ситуацию так, что я почувствовал, что должен раздобыть билеты и для нее… Ммм… что я и сделал. – Судя по голосу, Джону было ужасно стыдно, хотя это вполне понятно. А Джил неожиданно проявила свою коммерческую жилку.
– Продолжай, – сказала я. Вряд ли это все.
– Ну, собственно, проблема в этом… Я имею в виду были и другие случаи…
– Какие другие? – Я не могла уже на него сердиться, зато внезапно разозлилась на Джил, которая довела этого добродушного малого до такого состояния.
– Ну, я как-то раз сказал, что собираюсь купить новый сервиз, так она… короче, намеками вынудила отдать ей старый.
– Джон, мне очень жаль, – беспомощно сказала я.
Но его уже было не остановить.
– А еще копию спортивной формы Уэйна Гретцки с номером 99 и с его подписью, которую мне подарил мой зять…
– Джон, я в ужасе…
– …и украшения моей матери. Джил захотела их примерить, когда мы… ну… занимались сексом, и я сказал, что ей идет… Это правда, Персик, украшения смотрелись на ней просто потрясно. Я сказал, что она может взять их поносить, но она отказалась, мол, боится, что слишком сильно к ним привыкнет и не сможет отдать, и, разумеется, я ответил…
Разумеется, что ты еще мог ответить…
– …а еще как-то раз Джил притащила с собой подружку. Она на тебя не работает, вообще не работает в агентстве… Но Джил ей про меня рассказала, и той ужасно захотелось приехать вместе с Джил и заняться сексом втроем, и я согласился…
А вот это уже напрямую меня касалось.
– Джон, – твердым голосом сказала я, чтобы пресечь поток откровений. – Джон, спасибо, что ты мне рассказал. Джил к тебе сегодня не приедет. Она вообще больше ни к кому не приедет…
– Нет, ты не можешь так поступить! – воскликнул он.
– Почему, ради всего святого? – Мне показалось, что именно этого он и хочет.
– Она поймет, что это я настучал, – пробормотал Джон. – Поймет, что я все тебе рассказал, а у нее ведь есть мой телефонный номер, она знает, где я живу и где работаю…
Откуда ей знать, где он работает?
– …я один раз отвозил ее к себе в контору, когда мы договорились, что вызов будет длиться больше двух часов… и мы занимались этим на рабочем столе… – Джону было ужасно стыдно, а я представила себе высокие потолки и потрясающий вид, открывающийся из бизнесцентра на набережной, где, как я знаю, он работает. – Возможно, я даже познакомил ее со своим партнером, не помню…
Теперь, значит, мы идем на попятный. А ведь он не просто познакомил Джил со своим партнером, она теперь с этим партнером вовсю встречается, готова поклясться последним долларом. Ну формально Джил у меня клиента не переманивала, если я правильно понимаю ход ее мысли.
– …я знаю, что она ужасно рассердится, просто знаю, что она…
Тпру! Успешный адвокат, которому уже за пятьдесят, партнер в одной из самых известных юридических фирм Бостона, не хочет, чтобы на него сердилась двадцатилетняя пигалица, которая еще даже в колледже не учится?
– Джон, я ни словом не обмолвлюсь о нашем с тобой разговоре, она ничего не узнает.
– Узнает! – Его голос звучал истерично. – Она поймет, что это я, Богом клянусь!
– Ну, не глупи, – коротко ответила я тоном доброй, но строгой няни. – Джон, послушай меня. Просто послушай. Ты должен взять себя в руки. Я пообщаюсь с другими клиентами, хорошо? Ты же понимаешь, раз это происходило с тобой, значит, и с другими тоже. – Если бы он стоял сейчас напротив меня, то я влепила бы ему оплеуху, чтобы привести в чувство. – Джон, Джон, ты слушаешь, что я говорю?
– Да, – смиренным голосом.
– Я не скажу Джил о нашем с тобой разговоре. Просто поговорю с другими клиентами, а потом с ней, и я обещаю, что она не станет тебя преследовать. Знаешь, тебе следовало давным-давно рассказать мне об этом.
– Я знаю, Персик.
– Ладно, все будет хорошо. – Я сделала глубокий вдох. – А пока что я пришлю к тебе Сару в качестве компенсации. Она роскошная блондинка, худенькая и собирается стать адвокатом. Думаю, вы отлично проведете время.
– Хорошо, Персик, спасибо.
– Не за что, Джон. – Я повесила трубку и подумала:
Глава двадцать четвертая
Джил еще даст о себе знать. Они всегда проявляются, особенно те, к которым испытываешь двойственное чувство.
А жизнь тем временем не стоит на месте. Я ненавижу увольнять девочек и делаю это только в случае крайней необходимости. В моем мире, где связи – это ваше всё, вам не хочется быть жестокими со своими сотрудницами. Так что я позволю ей пропасть на некоторое время и разберусь с ней позже, пока что мне хотелось разобраться со своей личной жизнью.
Если вы попросите меня не раздумывая ответить, какое мое самое любимое место на свете, я отвечу – Блок-Айленд. И если вы ничего не слышали о нем, то ничего страшного, хотя кто-то назвал Блок-Айленд одним из последних замечательных мест в Америке.
Когда я впервые приехала в Бостон и собиралась поступать в Эмерсон, одна моя подружка, помешанная на велосипедах, уговорила меня поехать туда на весь день.
«Мы возьмем велики напрокат прямо там, будет классно», – уверяла она меня. Мне очень нравилась идея прокатиться на пароме и чуть меньше – на велике. Сразу оговорюсь, что я нормально отношусь к физическим нагрузкам, просто мне больше нравится скользить по чистой глади воды, чем ехать по пыльному холму под палящим солнцем.
Я смотрела на отели в викторианском стиле, рассыпанные вдоль берега, и почувствовала, что перенеслась в прошлое, в эпоху красоты и элегантности, когда в пять часов подавали чай, играли в крокет и публика переодевалась к ужину в вечерние наряды. Тогда я влюбилась в Блок-Айленд и до сих пор не разлюбила это место.
Я чуть было не поехала туда с Джесси, но в последнюю минуту он куда-то пропал, и я осталась дома и налилась. Тогда я очень злилась, но, оглядываясь назад, радуюсь, что все так вышло. Я не могу даже думать о том, что Джесси запятнал бы это место.
Бенджамен преподнес мне сюрприз.
– Ты не могла бы попросить кого-нибудь посидеть за тебя на телефонах пару дней? – спросил он мимоходом, когда мы стирали белье. В нашем доме в небольшой кладовке рядом с ванной имелась стиральная машинка и сушилка. Наверное, я оценила бы эту роскошь еще больше, если бы в прошлом не имела дурной привычки платить уборщицам за то, что они придут и постирают белье за меня.
– Скорее всего, могла бы, а что?
Бенджамен пожал плечами и склонился над своими носками.
– Почему после стирки носки всегда оказываются непарными? – задал он риторический вопрос. – Не знаю, Эбби, я просто так спросил. Вдруг захотелось куда-нибудь смотаться, и я знаю, что тебе бы тоже не помешало. Ты слишком много работаешь.
Мне нравится, когда окружающие замечают, как много я работаю. Когда много работаешь, то начинаешь собой гордиться, когда тебя нахваливают другие люди. Я приосанилась:
– Наверное, ты прав, – скромно заметила я. – А что ты задумал?
Бенджамен выпрямился и посмотрел на меня:
– Как насчет поездки на Блок-Айленд?
Я не спросила, как он догадался о моей любви к этому месту. Бенджамен обращал внимание на любую мелочь.
– Я бы с удовольствием туда съездила, – ответила я.
