— Ничего… не хуже других…
А жену, опасаясь насмешек, ещё упорней прятал от людей.
Разумеется, никакой любви он к жене не испытывал. На брак он вообще глядел только с точки зрения выгоды: жена занимается хозяйством, ухаживает за мужем, удовлетворяет его желания. Он считал, что совместная жизнь мужчины и женщины взаимно выгодна. Так относились к браку все жители деревни, откуда Тамура был родом. И десять лет жизни в Токио ничуть не повлияли на его взгляды.
На работе Тамура считался тихоней, но дома он давал себе волю и покрикивал на жену за малейший промах.
— Увалень бестолковый!.. — говорил он жене и с досадой отворачивался, словно хотел сказать: «Кормлю дармоедку!»
Сатоко от его ругани становилась ещё неповоротливей и неуклюжей. Она не оправдывалась, не просила извинения — отмалчивалась. С виду бесхарактерная и мягкая, она порой выказывала молчаливое упорство.
Женившись, Тамура поначалу перестал прислушиваться к разговорам сослуживцев о женщинах, но немного погодя снова с упоением ловил каждое слово.
С особенной жадностью слушал он, когда о своих любовных похождениях рассказывали женатые мужчины. Тут он застывал в напряжении, и его маленькие глазки за стёклами очков округлялись и пылали завистью.
Тамура теперь уже не пил сакэ и не покупал женщин на Синдзюку, как прежде. Разумеется, не потому, что не желал изменить жене, а из чистой экономии — зачем тратиться на то, что можешь получить дома бесплатно?
В первый год замужества Сатоко была здоровой и крепкой. Но на второй год лицо её стало отекать, покрываться красными и зелёными пятнами, тело опухло, стало рыхлым, грузным.
Стирая как-то бельё, она внезапно прислонилась к стене и схватилась за голову.
— Что с тобой? — спросил испуганно Тамура.
— Да вот последнее время за что ни возьмусь, голова кружится…
— Уж не беременна ли ты? — ещё больше испугался он.
Детей ему не хотелось иметь тоже из материальных соображений. Но раз уж так вышло, ничего не поделаешь…
— Нет, нет, что ты… У меня всё как всегда…
Не беременна — значит, больна? Эта мысль настолько испугала Тамуру, что он не сказал больше ни слова. Иначе придётся вести её к врачу. Сатоко тоже ничего не сказала.
Войдя как-то летом после работы в залитую ярким солнцем квартиру, Тамура застал жену лежащей. Она лежала на татами, раскинув коротенькие полные ноги, лицо у неё было иссиня-багровым. точно она изрядно выпила.
Тамура разделся и, оставшись в рубашке и набрюшнике, стал разглядывать жену.
— Тамура-сан! — в комнату просунулась голова управляющего домом. — Тамура-сан, хорошо, что вы пришли! Ваша оку-сан… — тут он увидел лежащую на татами Сатоко. — Вам нужно немедленно вызвать врача!
Через полчаса явился врач. Он внимательно выслушал и осмотрел Сатоко и велел сделать ей анализ крови в университетской клинике.
Прошло две недели. Выяснилось: у Сатоко белокровие.
Молоденький врач вызвал Тамуру в кабинет и сказал:
— Я не хотел говорить при больной. У неё лейкемия…
— Что?
Тамура впервые слышал о такой болезни. Прочитав это на его лице, врач пояснил:
— Лейкемия… Это… ну… рак крови…
Сатоко съёжившись сидела на деревянном диване в белом больничном коридоре. Из окна на её маленькую фигурку падал слабый свет. При виде выходящих из кабинета двух мужчин она встрепенулась.
— Не надо, не надо в больницу… — испуганно залепетала она. — Я знаю, о чём вы говорили… Столько денег уйдёт… Не надо… прошу…
Молоденький врач настойчиво советовал ей лечь в общую палату по страховке — там расходы незначительные. Тамура скрепя сердце согласился. Он прикинул в уме: дома жена ему обойдётся дороже, к тому же за ней придётся ухаживать, варить, стирать.
Так на третий год супружества Тамура снова зажил один.
Поначалу раза два в неделю, после работы, он навещал жену. Она лежала у самой двери в слабо освещённый палате на шесть коек. Там вечно стоял смрадный запах не то пота, не то испражнений — этим пахло всё: стены, полы, окна.
Когда Тамура впервые пришёл туда, Сатоко лежала, закрытая до подбородка, из-под одеяла высовывалась только рука с воткнутой в неё иглой. Над головой Сатоко висела склянка с кровью — ей делали вливание.
При виде мужа Сатоко засмущалась, точно она в чём-то перед ним была виновата.
— Вот в больницу попала… — пробормотала она слабым голосом, — ввела тебя в лишние расходы…
Прошло месяца три-четыре. Тамура всё реже заглядывал в больницу. На первых порах он тяготился одиночеством — как-никак прожил с женой два гола, но затем привык и даже был доволен. Вернувшись после работы домой, он разваливался на татами и слушал весёлые радиопередачи.
В дни получки он опять отправлялся на Синдзюку, выпивал чашечку-другую сакэ и шарил вокруг себя масляными, тлевшими похотью глазками в поисках женщины.
В больницу он теперь ходил не чаще двух-трёх раз в месяц. Как-никак Сатоко ему жена! Из больницы возвращался злой, раздражённый.
— Удачно я женился, нечего сказать! Удружила мне сестрица! Подсунула невесту! — ворчал он вслух. — Мало того, что денежки летят на ветер, ещё приходится ездить после работы в эту проклятую больницу.
Сатоко таяла буквально на глазах: с каждым днём она убавляла в весе и силы покидали её.
— Прости меня, прости… — шептала она, захлёбываясь от слёз.
Её постаревшее, страшное лицо порой вызывало у Тамуры жалость.
— Очень больно?.. — спрашивал он.
— Ничего не больно… на душе неспокойно… как ты там без меня управляешься?
Сидя подле жены, он как-то заметил, что у неё кровоточат дёсны. Тамура, разумеется, не знал, что это конец, последняя стадия болезни.
В, ту же зиму Сатоко умерла.
Для некоторых мужчин супружество — это нечто вроде сделки, товарообмена, «даёшь-берёшь». Муж кормит и одевает жену, а жена отрабатывает эти расходы, оберегая мужа от других расходов.
Так же смотрел на брак и Тамура… Он рассуждал просто: раз муж содержит жену, жена обязана заниматься хозяйством, заботиться о муже. Вот что такое супружеская любовь!
И вдруг всё рухнуло — Сатоко заболела.
Правда, Тамура жалел её, но при этом постоянно помнил, какие он несёт убытки. Да, прямо надо сказать, с браком ему на редкость не повезло!
Деньгами страховки Тамура расплатился за больницу и лекарства, но пришлось немного добавить своих.
«Нет, мой брак — явный проигрыш!» — с досадой думал он, шагая из больницы домой.
Да, он просчитался. Женитьба на Сатоко принесла ему только убытки, больше ничего.
Вернувшись с похорон, Тамура долго молча сидел за столом, вспоминая жену. Комната ещё хранила
