самый стойкий макияж, лучше даже не думать.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы отвечать?
Элисон снова кивает.
— Не хотите ли чаю или кофе, перед тем как мы начнем?
— Чай, пожалуйста.
Голос Элисон звучит хрипловато, словно в горле у нее еще стоят слезы.
Шоу, все еще стоя, говорит:
— Я принесу чай. — Она смотрит на Реда. — Может быть, и вам?
— Мне, пожалуйста, кофе. С молоком.
При этих словах Ред вспоминает священную утреннюю чашку кофе, так и оставшуюся недопитой, поскольку сегодня утром его сорвал с места телефонный звонок из Фулхэма.
Сегодня утром. Если быть точным, то менее полутора часов тому назад. А сейчас кажется, будто уже прошли годы.
Констебль Шоу уходит, со щелчком закрыв за собой дверь.
— Чем вы занимаетесь, Элисон?
Ред заговаривает с ней спокойно, словно это непринужденная беседа за коктейлем.
— Я работаю в компании компьютерного программного обеспечения. В Рединге. Я опоздаю на работу.
Последнюю фразу девушка произносит так, будто эта мысль только что пришла ей в голову. «Возможно, так оно и было», — думает Ред.
— Я уверен, что они отнесутся к вашему случаю с пониманием.
— На девять тридцать у меня назначена деловая встреча. Уже никак не успеть!
— Ваш жених был зверски убит, а вы переживаете из-за того, что опоздаете на работу.
На самом деле такая реакция не представляет собой ничего исключительного. У людей, переживших сильное потрясение, мысли часто начинают путаться.
— Элисон, мне нужно задать всего несколько вопросов. Это займет несколько минут. Идет?
— Конечно.
— Как давно вы знакомы с Филиппом?
Черт. Надо было сказать «были знакомы». Но Элисон, похоже, ничего не заметила.
— Пять лет.
— И сколько времени вы помолвлены?
— Он сделал мне предложение шесть недель тому назад. Пятнадцатого марта, на Мартовские Иды. Мы частенько шутим на эту тему.
Ну вот, она тоже путает времена.
— Я зашла к нему спозаранку. Вчера вечером мы поспорили. Ничего особенного, обычный спор насчет свадьбы. Он хотел кое-кого пригласить, я была против.
«Парень наверняка хотел пригласить бывшую подружку», — думает Ред. Спор, вероятно, вышел шумный.
Он жестом предлагает ей продолжить.
— Поэтому я вернулась домой…
— Домой? Вы не жили вместе?
— Нет. У меня очень строгие родители. Католики. Они не одобряют такие вещи.
— И где вы живете?
— Западный Кенсингтон. Каслтаун-роуд. Недалеко отсюда.
— Да. Я знаю этот район. И к какому часу вы добрались домой?
— Примерно в десять тридцать или одиннадцать, думаю.
— И что делали потом?
— Легла спать, но заснуть долго не могла. Очень уж злилась на Филиппа. Но в конце концов, наверное, отключилась, потому что пришла в себя уже около четырех часов утра. И тут мне очень захотелось пойти к Филиппу и сказать, что я была не права и что он может пригласить К… того человека, которого хотел. В конце концов, это была и его свадьба. Конечно, я не могла отправиться к нему в такую несусветную рань, и будить не хотелось, и родители бы меня не поняли. Поехала тогда, когда это показалось мне допустимым, но все же довольно рано. Завтрак купила по пути, в круглосуточном магазине напротив больницы… («Ага, — отмечает Ред, — тот мешок с покупками, что валялся у входа») и вошла.
— У вас есть свой ключ?
— Да. Конечно.
— И вы открыли дверь своим ключом?
— Да.
На сей раз она выглядит озадаченной.
— Значит, дверь не была взломана или открыта раньше?
— А. — Она понимает, к чему он клонит. — Нет.
— Есть ли ключи у кого-нибудь еще?
— Нет.
— Ни у кого? А у родственников? Друзей? Агентов по недвижимости? Приходящей прислуги?
— Нет. Одна женщина приходила к Филиппу делать уборку, но он отказал ей на прошлой неделе. Подыскивает новую.
— И, уволив ее, он забрал у нее ключ?
— Да.
— Может быть, она сделала дубликат ключа?
— Нет. Замок от Бэнема, дубликат ключа к нему просто так не сделать.
— Хорошо. Продолжайте.
— Я вошла и стала подниматься наверх, и тут я увидела его ноги…
Дверь за спиной Реда открывается, и входит Шоу. Пальцы ее сцеплены вокруг трех пластиковых стаканов. Она ставит их на стол.
Элисон вытирает глаза, используя эту паузу, чтобы собраться с духом. Ред обращается к Шоу:
— Не могли бы вы распорядиться насчет машины, чтобы Элисон отвезли домой. Минут через пять. Да, и еще. Позвоните ей на работу и скажите, что ее сегодня не будет.
— Конечно.
Шоу выходит, закрыв за собой дверь.
— Она так старалась меня успокоить, — говорит Элисон. — А можно, чтобы она сегодня немного побыла со мной?
— Думаю, это можно устроить, — улыбается Ред. — А мне осталось уточнить совсем немного. Вернемся к тому моменту, когда вы обнаружили тело Филиппа. Что первым делом пришло вам в голову?
— Я подумала, что он повесился. Решила, что он убил себя из-за нашего спора.
— То есть это казалось вам возможным?
— Что?
— Я хочу сказать, что Филипп из тех людей, которые способны… — он подыскивает нужную фразу, — отреагировать на ссору в такой… э-э… экстремальной манере?
Элисон вздрагивает.
— Нет, вовсе нет, он был спокойным, жизнерадостным человеком. Не то чтобы совсем уж никогда не унывающим весельчаком, но склонности к депрессии у него точно не было. Нет, Филипп не из таких.
— И все же в первую очередь вы подумали о самоубийстве.
— Да, но я… чувствовала себя виноватой из-за того спора. Мне казалось, это моя вина.
— Значит, найди вы его мертвым не после ссоры, вы бы не подумали о самоубийстве?
— Нет, я хочу сказать… Нет, определенно нет. Но это первое, что приходит в голову, когда видишь кого-то повешенным, не так ли? Что это самоубийство. Повешение — это ведь не способ убийства, верно? А потом я увидела кровь и все, что с ним случилось, и… боюсь, из того, что было после, я мало что вспомню.
