– Я почти никого оттуда не встречала, – ответила она и сделала большой глоток вина.
– Почему? Я специально просил тебя приглядывать за моей дамой сердца.
Эмилия не смогла вынести укор от обожаемого брата.
– Это уж слишком! Скажи, Фил, почему ты никогда не называешь свою «даму сердца» по имени? – выпалила она.
Наступило молчание. Затем брат произнес:
– Понятно… Выходит, Роза сказала тебе правду. Или ты сама догадалась?
– Допустим, сама догадалась, – с горечью ответила сестра.
– Но каким образом? Об этом известно только обитателям Темперли.
Эмилия не удержалась от ехидной улыбки.
– И никому больше?
– Но с кем еще ты могла общаться? С Фолкирком? – (Эмилия глотнула вина и отвела глаза.) – Тебе сказал об этом он? Но это невозможно – мы его убедили, что перед ним Анна. Почему ты смеешься?
– Да потому, что все это страшно смешно! – истерически расхохоталась Эмилия. – Я думала, что она Анна, тебе известно, что она Роза, Фолкирку она сказала, что она Роза, а он сказал… – Эмилия едва не захлебнулась от смеха, – он сказал, что не верит ей. Он думает, что она Анна! А она после этого клянется мне, что она Роза! Фил, как же трудно выловить правду из сплетенного ею клубка лжи!
Брат обошел вокруг стола и забрал у сестры бокал с вином.
– Эмилия, ты мелешь вздор. Когда состоялся этот разговор и где?
Она откинулась в кресле и в нерешительности посмотрела на него, не зная, говорить правду или нет.
– Накануне моего отъезда в Лондон. В роще. Ты лучше задавай мне вопросы, иначе я ничего не скажу!
– Черт! Это не игра! Говори сейчас же! – Эмилия со страхом взглянула на брата – ни разу в жизни она не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Он взял ее за руку и уж спокойнее произнес: – Эмилия, это не шутки! Все очень серьезно. Я должен знать, что произошло. Ты говоришь, что в роще был Фолкирк…
– Он ее целовал. Он сказал, что хочет сравнить ее с сестрой, посмотреть, такая же ли она уступчивая. Он имел в виду Розабеллу Ордуэй, которая целовалась с ним раньше, Фил.
– Продолжай. Что ответила Роза?
– Она, конечно, все отрицала и очень рассердилась. Сказала, что всегда сопротивлялась ему. – Эмилия на мгновение задумалась. – Странно, потом она произнесла одно слово, за которое, мне показалось, он готов был ее убить.
– Что это за слово?
– Похоже на «Селдер».
– О!
– Тебе знакомо это слово?
– Это фамилия. Господи! Вот в чем дело! Селдер! Что было потом?
– Мисс Келланд выглядела совершенно больной и попросила меня помочь ей дойти до дома. Однако я была настолько зла, что предложила сделать это Фолкирку. Но он заявил, что у него нет времени, он торопится куда-то на север. Он говорил что-то про ее сестру и документы… и попросил ее связаться с ним.
– Где?
– Назвал постоялый двор «Двухголовый лебедь».
– Я знаю это место. Что еще?
– Фолкирк уже уходил, когда Роза крикнула ему, что клянется в том, что она Розабелла Ордуэй, и чтобы он оставил в покое ее сестру.
– Бедняжка! Что сказал Фолкирк?
– Он лишь расхохотался. И вроде больше ничего не сказал.
– А точнее?
– Фил, я не могу тебе это повторить.
– Пожалуйста, договаривай!
– Он сказал, что ты будешь разочарован и не захочешь жениться на залежавшейся вдовушке вместо невинной девицы.
Филип встал и сжал кулаки.
– Я готов его убить, если только он сам не попадет на виселицу! – (У сестры по щекам текли слезы.) – Успокойся, Эмми! Ты правильно поступила, рассказав все мне. У меня теперь душа не так сильно болит. А ты… ты избежала большого несчастья!
Первым побуждением Филипа было бежать на упомянутый постоялый двор и выколотить из Фолкирка правду. Но осмотрительность возобладала, и он послал туда конюха, а сам спросил у дедова врача, знает ли тот подробности о смерти Стивена Ордуэя.
