Убежище 3/9

– Вы же, кажется, нянечка?

– Да, – подтвердила женщина.

– Тогда как же вы это допустили, любезная, как вас, простите?..

– Фаина Петровна… Я… Понимаете, я… кажется, ненадолго заснула.

– Ненадолго? – Людмила Константиновна почему-то вдруг громко и неприятно рассмеялась.

– Ну да, совсем ненадолго…

– А по-моему, вы заснули очень надолго.

– Я не знаю. Простите. Простите, ой, я прямо не знаю, как это вышло. Но когда я проснулась, он… – Фаина Петровна снова ткнула в Мальчика, – ее… – она скривилась и беззвучно зарыдала. – И тогда я…

– И тогда вы стали так голосить, как будто сейчас наступит конец света, – сказала старшая медсестра и странно ухмыльнулась. – Кстати… Идите-ка вы на улицу. И перестаньте тут сопли размазывать, смотреть противно.

– На улицу? – всхлипнула нянечка и вытерла глаза рукавом. – В смысле – вы меня увольняете?

– Да нет, господи ты боже мой! Просто увидите кое-что интересное. Идите, там уже все собрались. Весь персонал.

– Но как же… – Фаина Петровна растерянно посмотрела на Мальчика, потом на Спящую, – как же я их здесь после этого оставлю?..

– А вот так, очень просто. Оставите, и все тут – я вам разрешаю, – сказала медсестра и повернулась к Мальчику. – Ты чего на меня уставился?

Больше всего в старшей медсестре нянечку удивляло то, что старшая медсестра не имела ровным счетом никакого представления о собственных больных.

– Да что вы, Людмила Константиновна, он же вас не слышит, – затараторила нянечка, – и смотрит он совсем не на…

– Я вас узнал, – сказал Мальчик.

Фаина Петровна испуганно отдернула руку, которой все это время машинально сжимала его плечо, и так и осталась стоять с открытым ртом: Мальчик не просто говорил; он смотрел прямо в глаза старшей медсестре, действительно обращался именно к ней.

– Я вас узнал. Вы – Люсифа. Я должен с вами сразиться.

– Кажется, – снова встряла нянечка, справившись наконец со своим изумлением, – он действительно вступил с вами в контакт и…

– Не здесь, – ответила старшая медсестра.

– Что – не здесь? – удивилась Фаина Петровна.

– Я не с вами говорю, – Людмила Константиновна раздраженно махнула рукой; она смотрела на Мальчика. – Не здесь. В Нави.

– Что?! – вскрикнула нянечка.

– Идите сейчас же на улицу, – прошипела медсестра. – Я вам приказываю.

Нянечка еще раз посмотрела на нее, на Мальчика, снова на нее, снова на Мальчика, потом недоуменно покачала головой и вышла из комнаты.

– Возвращайся туда, – сказала Мальчику медсестра.

– А вы?

– Я тоже скоро приду.

– Я не пойду без нее, – Мальчик кивком указал на Спящую.

– Да мне-то что, – фыркнула медсестра. – Если хочешь, бери ее с собой.

Мальчик наклонился над кроватью и осторожно взял на руки Спящую. Она почти ничего не весила, словно была сделана из бумаги. Ее шея, руки и ноги были такими тонкими, что Мальчик забеспокоился, как бы они не сломались от какого-нибудь его неловкого движения.

– Я возьму тебя с собой, – сказал Мальчик.

– Куда? – спросила Спящая.

– В Убежище.

Спящая посмотрела на него удивленно, потом улыбнулась – совсем слегка, уголком губ.

– А почему ты решил меня взять? – спросила она.

Мальчик быстро оглянулся на медсестру и тихо, торопливо прошептал на ухо Спящей:

– Ты этого, наверное, не помнишь. Но однажды ты разговаривала со мной во сне. И ты сказала, что тебе совсем не нравится здесь… Теперь я готов тебя забрать.

– Хорошо, – прошептала в ответ Спящая. – Мне действительно здесь не нравится.

* * *

Сотрудники интерната сгрудились у входа. Жители окрестных домов, встрепанные и заспанные, тоже стояли кучками у своих подъездов, месили ногами липкий, удивительно чистый мартовский снег.

Некоторые, понурившись, с тупым недоумением рассматривали этот снег. Когда они в последний раз выходили на улицу – перед тем как им всем захотелось спать, – все было зеленым и пыльным, и было жарко, и было лето…

Но в основном люди смотрели вверх, на небо, лишь изредка поворачиваясь друг к другу и тихо перешептываясь.

Нянечка Фаина Петровна выскочила на крыльцо последней; спустилась по заледеневшим ступенькам туда, на этот чистый снег, в эту напряженную тишину, и тоже запрокинула голову.

– Господи! – вскрикнула она так громко, что все вздрогнули. – Господи, Господи, да что ж это?.. Господи… Иже еси на небеси… Да святится имя твое… Да будет… Ой, мамочки… мама моя, мама… Второе… Солнце.

Второе Солнце стояло в зените, и оно было очень красивым. Ярко-красный шар с синеватым, неровным, рваным окаймлением – точно гигантский детский мяч, украшенный светящейся бахромой. Второе Солнце было раза в четыре крупнее обычного. Это тем более бросалось в глаза что обычное, первое солнце болталось здесь же, рядышком, на голубом безоблачном небе – как будто специально для того, чтобы все могли сопоставить размеры.

– Это конец, – произнес кто-то с полувопросительной интонацией, и слова его окончательно разорвали тишину.

Теперь все заговорили разом, громко и взволнованно; некоторые женщины плакали.

– Так, – обратился к жене повар Коля, изо дня в день готовивший умственно неполноценным детям жидкие кашки, фруктовые смеси и овощные пюре. – Так. Пора собираться.

– Куда? – спросила жена, посудомойка Татьяна, и неприлично громко зарыдала.

– Знаешь куда, – мрачно ответил Коля. – На Алтай.

– Куда? – снова всхлипнула Татьяна, а потом странно хихикнула, – Куда, куда, куда… ха-ха!

Теперь она неприлично громко смеялась.

– Ты чего, совсем спятила? – взвыл повар и сильно тряхнул ее за плечо, от чего посудомойка залилась совсем уже гомерическим хохотом, перешедшим через пару секунд в странную икоту.

– У вашей супруги истерика, – брезгливо покосился в их сторону директор интерната. – Попробуйте хлопнуть ее по щеке.

Повар примерился, размахнулся и от души заехал жене кулаком в скулу. Посудомойка послушно завалилась на снег. Потом поднесла руку к ушибленному месту и действительно перестала икать.

– Вставай, – процедил Коля, не глядя в ее сторону, – нечего тут… Вещи пора собирать.

Где-то вдалеке, со стороны шоссе, раздались резкие, частые хлопки – словно кто-то прыгал там по надутым воздушным шарикам, и они лопались, один за другим, один за другим…

– Стреляют, – констатировал повар и нехотя протянул жене руку.

II НЕЧИСТЫЕ

– …Кроме того, ввиду форсмажорных обстоятельств (как то: климатические катаклизмы, военные действия на территории страны и за ее пределами, массовая эвакуация населения в Алтайский край) все сотрудники интерната полностью освобождаются от своих трудовых обязательств и все трудовые контракты с этого дня считаются недействительными.

Старшая медсестра закончила читать и оглядела присутствующих. Потом добавила: