Последнее определение майор добавил довольно торопливо — но вовремя поправляя себя. Затем пошли совсем уж неожиданные для Карцева расспросы: про квартиру и прочие бытовые условия, про увлечения (любит ли он читать, ходить в театр или кино, любит ли посидеть в компании), есть ли невеста («Нет? А почему, если не секрет?»). Спросив Карцева, комсомолец ли он, и, получив утвердительный ответ, особист вежливо попросил перечислить обязанности члена BЛКСМ Карцев не смог вспомнить ни одного пункта. Майор никак не вырази свое отношение и сразу же перепрыгнул на совершенно другую тем; Вопросы сыпались один за другим без малейших пауз. И все — очень вежливым тоном, иногда с легкой доброжелательной улыбкой.
Среди прочего особист три раза задавал вопросы о фарцовке. Поел того как он первый раз попросил рассказать об этом, Карцев чуть ли не минуту изумленно глазел на него, прежде чем ответить, что ничем подобным не думал даже пробовать заниматься. Через некоторое врем особист с самым невинным видом и как бы между прочим осведомился «В каком вы, говорили, месте-то фарцевали?» Когда он в третий раз спросил, давно ли Карцев бросил фарцовку, тот уж раздраженно, почти грубо объяснил, что ни сам, ни даже кто-нибудь из его друзей или знакомых с такими делами не связывались.
— Ну, хорошо, хорошо! — улыбаясь, миролюбиво проговорил майор раскачиваясь вместе со стулом. — А не могли бы вы сказать мне, на какие темы беседуют обычно в студенческих кругах?
— Да на самые разные, — ответил Карцев, пожимая плечами. — О книгах, кино… Всякие забавные истории обсуждали…
— А о политике когда-нибудь говорили? — поинтересовался особист, — Конечно, говорили, — спокойно сказал Карцев.
— В самом деле? И часто?
— Каждый день! — отрезал Карцев, сознательно покривив душой.
— Неужели? — впервые с начала разговора (или допроса) майор проявил ничем не прикрытый интерес. — Какие же события вы обсуждали? В Карцеве все больше росло раздражение. В таком состоянии он обычно не только начинал говорить то, что думал, но и старался преувеличить моменты, явно должные не понравиться собеседнику.
— Мы, например, обсуждали — нужно ли было вводить сюда наши войска, — глядя прямо на майора, твердо произнес Карцев. Особист так сильно откачнулся стулом к стене, что чуть не грохнулся. Лицо его выражало недоверие и даже обиду.
— Как?! — растерянно проговорил он. — Да разве это можно обсуждать?! Какие же тут могут быть сомнения?!
Карцев совсем не ожидал столь живой и непосредственной реакции и тем сильнее был доволен произведенным эффектом.
— Ну, а зачем нас все-таки послали сюда? Мы же самая миролюбивая страна! — с усмешкой сказал Карцев.
— Да, мы самая миролюбивая страна, — серьезно ответил майор. — Но, если бы мы не ввели сюда войска, американцы разместили бы тут свои ракеты!
— Ну и что? — все больше улыбаясь, спокойно спросил Карцев.
— Да как вы не понимаете?!! — вскричал особист, но Карцев его перебил.
— Уже четверть века существуют межконтинентальные ракеты и ядерные подводные лодки. С тех пор расстояния не имеют значения. Если же следовать вашей логике — мы должны оккупировать Норвегию, Турцию, Иран, Китай и Японию. А затем страны, граничащие с этими странами, и так далее, пока не оккупируем весь мир.
— Уж не Романов ли вас так обработал? — строго осведомился майор.
У меня своя голова, — со скрытой неприязнью ответил Карцев, — Ах, вот как… — протянул особист, вновь приняв добродушно-вежливый вид. — Ну что же, давайте на этом прервем нашу весьма интересную беседу.
Майор встал и протянул Карцеву руку. Тот машинально пожал ее и медленными, неуверенными шагами пошел к двери, — Виктор Петрович, а почему у вас оказался автомат Романова?
Карцев, уже взявшийся за дверную ручку, непроизвольно вздрогнул, — Я убил Романова и взял его автомат, — обернувшись, медленно проговорил Карцев.
— Да что вы говорите?! Расправились, значит, с предателем! — явно с фальшивым воодушевлением воскликнул особист. — Молодец! Но ваше-то оружие где?
До беседы с особистом Карцев не собирался скрывать свое пленении, но теперь заколебался.
— Вы, наверное, в курсе, что вертолет, прилетевший на выручку, был уничтожен при посадке? — запинаясь, спросил Карцев.
— Да, да! Оба вертолета с погибшими экипажами обнаружили, — подтвердил майор. — А вам, очевидно, удалось скрыться от бандитов?
Карцев молчал, не решаясь сделать выбор, — говорить правду или с ходу придумывать историю о своем спасении.
— Ну что же вы? Подзабыли? — участливо поинтересовался майор.
— Я попал в плен… — решившись, хрипло произнес Карцев. И торопливо добавил: — Когда вертолет взорвался, я потерял сознание…
— Так, так, так… А потом? — с жадным интересом проговорил майор.
Карцев вздохнул и кратко рассказал о пребывании в плену и побеге.
— Послушайте, Виктор Петрович, но ведь Романов говорил вам почти то же, что и вы мне! — с каким- то торжеством констатировал особист.
— Ну и что? — угрюмо ответил Карцев. — Что вы этим хотите сказать?
Особист весьма натурально изобразил смущение. Карцев был теперь совершенно спокоен и смотрел на него с нескрываемой неприязнью, душе ругая себя за хоть и временную, но трусость — надо же, боялся признать, что какой-то час был в плену!
— Видите ли, Виктор Петрович, — осторожно заговорил особист. Мне не совсем понятно… По вашему же рассказу Романов почти что Ваш единомышленник… И вы же его и убили!
— Значит, вы мне не верите, — жестко сказал Карцев. — Наверное, мн надо было отрезать его голову и принести вам!
— Ну что вы говорите, Виктор Петрович! Это не Вьетнам, а мы не американские оккупанты! — укоризненно произнес особист. — Идите отдыхайте, а на досуге изложите поподробнее всю эту историю на бумаге и передайте мне.
— Слушаюсь! — буркнул Карцев и быстро покинул кабинет особиста.
Когда Карцев выходил из штаба, он чуть не столкнулся с каким-то смутно знакомым подполковником. Карцев шагнул в сторону и хоте, идти дальше, но тот остановил его.
— Товарищ лейтенант, куда вы так торопитесь?
Карцев вгляделся в подполковника, пытаясь сообразить — с кем и начальства его угораздило встретиться.
— Я… в барак иду… — медленно проговорил Карцев и вспомнил — это начальник штаба полка.
— Почему не были на разводе? — строго-удивленно осведомила подполковник.
— Да я вроде как сам по себе… — пожав плечами, нерешительно сказа; Карцев, чем вызвал неподдельный гнев начальника.
— Как это сам по себе!! — заорал тот, багровея. — Вы офицер или где? Что у вас за вид?! Форма грязная, мятая, шапки вообще нет! Идите за мной!
Войдя в свой кабине начальник штаба сел за стол, а Карцев остался стоять перед ним. Подполковник позвонил по телефону, коротко приказав кому-то зайти к нему, не обращая на Карцева внимания, занялся своими делами — просматривал бумаги, несколько раз говорил по телефону. Минут через пятнадцать в кабинет вошел незнакомый Карцеву майор.
— Значит так, Николай Петрович, — обратился подполковник к майору. — Твоя задача — сделать из этого народника настоящего офицера.
А то посмотри на него — только начал служить, а уже ходит грязный! Смотрите, лейтенант! Если и дальше так будете продолжать — это кончится для вас плохо!
Тупо уставясь в стену, Карцев старался отключить сознание от разбушевавшегося подполковника.
