«Разведывательное бюро Большого Генерального штаба» Германии, которое явилось главным центром указаний для Совета Народных Комиссаров. «Разведывательное бюро» диктовало всю политику, которую проводили Ленин, Троцкий, Зиновьев и пр., определяло все взаимоотношения Совнаркома с посольствами союзных держав, направляло политику по отношению к Украине, Финляндии, Румынии, Италии и пр. По прямым приказам Берлина, переданным через «Разведывательное бюро», а то и непосредственно от немецких Центрального отдела Большого Генерального штаба или Главного морского штаба открытого моря Совет Народных Комиссаров, Наркоминдел и Наркомвоен формировали отряды агитаторов и диверсантов для посылки на фронты, а также в нейтральные и союзные страны. Эти агенты, состоявшие из русских и евреев, подчинялись немецким офицерам и разведчикам, получая деньги за свою службу от немецких банков и промышленных компаний. В пронемецкую деятельность были вовлечены не только новые органы Советской власти в Петрограде, но и сохранившееся старое учреждение «Контрразведка при Ставке», куда были назначены новые комиссары и командиры, преимущественно евреи. Одним из главных объектов враждебной деятельности Совнаркома по немецкому указанию стал русский Дальний Восток, на который отправляются десятки агентов, планируется также перевезти по Транссибирской магистрали в разобранном виде немецкие подводные лодки, чтобы собрать их во Владивостоке и использовать против американцев.
Какими же способами достигалось это жуткое впечатление измены и предательства9 Предъявлением фотокопий и оригиналов документов, якобы исходящих как от немецких учреждений, так и от советских. Среди приобретенных Э. Сиссоном от Семенова и его «смольнинской группы» документов было 8 документов, «полученных» в Смольном от Секции М Центрального отделения Большого Генерального штаба Германии, 2 — от Генерального штаба флота открытого моря Германии, 4 — от Имперского банка и целых 18 документов от Секции R «Разведывательного бюро Большого Генерального штаба» Германии, которое якобы было создано в Петрограде по согласованию с Советом Народных Комиссаров уже 25 октября 1917 г.! Таким образом, более половины «документов Сиссона» — 34 из 53 — состояло из «вражеских» указаний, которые должны были выполняться Советским правительством.
Но и само оно и его органы были тоже достаточно широко представлены. Тут был протокол, лично подписанный высокопоставленными советскими комиссарами, один документ Народного комиссариата по иностранным делам, 3 документа, исходящие от «комиссара по борьбе с контрреволюцией и погромами», а один — почему-то ог «Комиссии по борьбе с контрреволюцией и погромами». Гут было и «письмо Иоффе», которое мы подробно разбирали выше. Но больше всего было документов «Контрразведки при Ставке» — 15 штук. Кроме того, в брошюре «Германо-большевистский заговор» были напечатаны факсимиле девяти писем «Разведывательного бюро», двух — Секции М Центрального отделения Большого Генерального штаба, протокола с четырьмя подписями от 2 ноября 1917 г., двух немецких циркуляров 1914 г., а также подлинных паспортов одного турецкого подданного и одного финляндского гражданина.
Эти фотокопии значительно облегчают дело источниковедческого анализа текстов «документов', в частности предоставляют возможность работать с образцами машинописи (все документы написаны на русском языке на пишущих машинках, только два немецких циркуляра были напечатаны типографски), подписей и т. п. В то же время отсутствие фотокопий советских «документов» (кроме протокола от 2 ноября 1917 г.) затрудняет такие же исследования. Это важно подчеркнуть, так как сами оригиналы и фотографии «документов Сиссона» в его фонде в Национальном архиве США. как мы уже говорили выше, отсутствуют. Поэтому исследователь может оперировать только печатным текстом брошюры и машинописной копией первоначального Доклада Э. Сиссона.
В окончательном виде в брошюре первая часть имеет общий заголовок: «Германо-большевистский заговор: Доклад Эдгара Сиссона, специального представителя в России». Доклад для большей убедительности разбит на шесть тематических глав, между которыми и распределены вышеназванные документы. Это: глава 1 «Основной заговор» (The Basic Conspiracy), глава II «Роль Рейхсбанка», глава III «Германо-большевистский заговор против союзников», глава IV «Заговор для 'похабного мира' — украинская двойная игра», глава V «Троцкий и Румыния», глава VI «Полная капитуляция (The Complete Surrender) — различная деятельность». В первоначальном докладе Сиссона, с копией которого мы познакомились в архиве, документы между главами разделены несколько по-иному и некоторые главы названы иначе. Но для целей нашего исследования это не имеет значения. Отметив группировку документов самим Сиссоном, мы возвращаемся к группировке по учреждениям, от которых документы якобы исходили.
Уже одно перечисление этих учреждений: четыре немецких, четыре русских да еще протокол и «письмо Иоффе» — дают представление о масштабе деятельности фальсификаторов. Все немецкие документы выполнены на «официальных» бланках, а письма «Разведывательного бюро», кроме того, снабжены и оттисками мастичной печати этого «бюро». Их нужно было раздобыть или изготовить. Что касается документов, претендующих на то, что они исходят от советских учреждений, то вопрос об их внешнем оформлении решается труднее. Только протокол от 2 ноября, якобы подписанный Залкиндом, Механошиным, Поливановым и Иоффе, представлен в брошюре и в виде факсимиле. Видно, что он напечатан на машинке на простом листе бумаги, а не на бланке. Точно так же выполнено и «письмо Иоффе». Трудно сказать, на чем выполнен документ № 1, исходящий якобы от Народного комиссариата по иностранным делам. Это единственный документ НКИД во всей публикации. По виду его в брошюре можно заключить, что он напечатан на бланке, но без печати, только за подписями Залкинда и Поливанова. Так как это единственный случай использования бланка этого учреждения, то можно сделать предположение, что чистый бланк был похищен из Наркоминдела. Решить этот вопрос окончательно невозможно. Впрочем, может быть, оригиналы «документов Сиссона» еще и найдутся в Америке. Что касается документа № 38, исходящего якобы от имени «Комиссии по борьбе с контрреволюцией и погромами», от 14 декабря 1917 г., но подписанного Залкиндом (!), то скорее всего это опечатка, поскольку документы №№ 17, 24 и 27 напечатаны на бланках «комиссара по борьбе с контрреволюцией и погромами». Если это опечатка, то она очень раннего происхождения, поскольку в первоначальном машинописном тексте Доклада Сиссона она уже имеется12.
Если же мы обратимся к опубликованным подлинным советским документам тех дней, то увидим, что никакого «комиссара по борьбе с контрреволюцией и погромами» или «Комиссии по борьбе с контрреволюцией и погромами», вообще не существовало. В ночь на 4 декабря, когда волна пьяных погромов поднялась особенно высоко, Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов создал Комитет по борьбе с погромами во главе с В. Д. Бонч-Бруевичем13. Его представители назывались комиссарами. Но какого-либо отдельного поста «комиссара по борьбе с контрреволюцией и погромами» не было создано. Комитет просуществовал до конца февраля 1918 г. В одном случае он был назван Комиссией по борьбе с погромами. Это упоминание в левоэсеровской газете «Знамя труда» от 27 января (9 февраля) 1918 г. Но опять-таки слово «контрреволюция» в название комитета или комиссии не включалось. 7 декабря, как известно, была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, знаменитая ЧК, но в ее названии не было слона «погромы». Таким образом, приходится констатировать, что бланк «Комитета (комиссии) по борьбе с контрреволюцией и погромами» был подделан, а название органа изобретено фальсификаторами. Внешняя же критика «документов», напечатанных на этих бланках, невозможна, пока не будут обнаружены фотографии самих документов, приобретенных Сиссоном.
Но в отношении документов «Контрразведки при Ставке» мы такую возможность имеем. Как уже говорилось выше, в фонде «документов Сиссона» в Национальном архиве США хранятся никогда не публиковавшиеся материалы третьей серии, изготовленные тем же Оссендовским и приобретенные вице- консулом Имбри у посредника Акермана 4. В их составе имеется 8 докуменюв «Контрразведки при Ставке». И все это «оригиналы», напечатанные на бланках с угловым штампом и оттисками печати этого «учреждения». Кс тати, оттиск этой круглой печати «К.-Р. отделения Ш. В. Г.» имеется на подлинном паспорте финна Вальтера Невалайнена в брошюре Сиссона (факсимиле документа № 43 и приложения к нему на стр. 22 брошюры «Германо-большевистский заговор»). Это показывает идентичность бланков и печатей, использованных А. М. Оссендовским для изготовления документов второй и третьей серий.
Теперь надо сказать несколько слов о бланках немецких учреждений. Образцовую критику формуляров и словоупотребления их угловых штампов дал Дж. Кеннан в своей статье о документах Сиссона 1956 г. Так как статья эта все еще недоступна даже большинству специалистов, приведем вывод Кеннана целиком. Он основывается при этом на немецкой брошюре «Die Entlarvung der Deutsch-Bolschewistischen
