— Ну, где вас носит? — возник перед новобранцами коротышка с короткой толстой шеей и густой черной шевелю рой, больше похожей на шерсть.
Для солидности он почему-то выбрал себе и тунику, и лагерную кожаную лорику куда больше, чем нужно, не замечая, что выглядит в таком наряде по-шутовски нелепо. Это был опцион, то бишь помощник центуриона.
— Валенс вас уже целый час ждет.
— Где ждет?
— Да вон, возле нашего барака. Вам что, никто не сказал, где барак пятьдесят девятой центурии?
— Нет! — Легионеры замотали головами.
— Быстро! Быстро! Валенс так и кипит! Не хуже, чем его самоварный сосуд! — Опцион затрусил вперед, показывая дорогу.
Валенс, в самом деле, расхаживал взад и вперед у барака, постукивая себя палкой из виноградной лозы по поножам.
— Ну, ребята, держись! — шепнул Кука.
Новобранцы построились, вытянулись в струнку (им так показалось, во всяком случае).
Опцион принялся докладывать:
— Новобранцы прошли через ворота еще в первую стражу, но заплутали в лагере. Им никто не сообщил расположение барака.
Опцион замолк — физиономия у него была страшно довольная, видимо, радовался, что к несчастьям молодых недоумков он не имеет никакого отношения.
— Спросить не могли? — хмуро оглядел своих «цыплят» Валенс. — Простой вопрос: где квартируется центурия Валенса. Любой легионер ответит.
Новобранцы растерянно переглянулись.
— Мы не подумали, — ответил за всех Кука.
Видимо, должность банщика в Байях навсегда лишила его такого понятия, как страх.
— Да? Не подумали? Мозги в самом деле цыплячьи?
Соглашаться не хотелось, поэтому все промолчали.
— Отвечать! Цыплячьи? Да?
— Мы хотели спросить, — вдруг высунулся Приск. — Но тут увидели, как секут парня у столба.
Валенс прищурился.
— Впечатлило?
Опять молчание. В тишине стало слышно, как стучат у Квинта зубы.
Валенс повернулся к опциону.
— Нонний… — сказал тот одними губами.
Валенс несколько раз кивнул, нахмурился еще больше, прошелся взад и вперед, вновь при каждом шаге постукивая по поножам палкой.
Неожиданно он сделал два шага вбок, очутился за спинами новобранцев и прошелся по спине каждого, нанося по два удара — справа и слева. Приску, когда его огрели, показалось, что ожгли раскаленным прутом по ребрам. Почти все закричали — кто истошно, кто сдавленно. Кажется, один Молчун снес наказание молча.
— Хорошо прочищает мозги, особенно цыплячьи! — Валенс вновь очутился перед строем. — Выпрямиться! Не сметь чесаться, будто свиньи у забора! — рявкнул так, что восьмерка застыла.
— Итак, вы не легионеры, — объявил им центурион. — Вы только еще тироны, то есть новобранцы. Четыре месяца тренировок, и я сделаю из вас настоящих солдат. А пока и жалованье у вас куда меньше, и присягу вы дадите только спустя положенные четыре месяца. Знак легионный вам на плечо тоже поставят после присяги. Первую выплату жалованья получите в январе будущего года.
Новобранцы не смогли сдержать протяжный вой разочарования. Обычно легионерам выплачивали жалованье трижды за год. А тут — ждать придется больше полугода.
— Тихо! — рявкнул Валенс. — Если кто думает, что можно сбежать, то он глубоко ошибается — через эти ворота, — центурион ткнул своей палкой в сторону лагерных ворот, — вас либо вынесут вперед ногами, либо вы уйдете на костылях, либо… — Он сделал паузу. — Через двадцать пять лет с мешком сестерциев и кучей шрамов на теле. Не бойтесь, голодать вы эти четыре месяца не будете. Припасы вам выдадут в счет жалованья. Опять же одежду и оружие купите в долг. Если что захотите приобрести — посуду какую или инструмент, скажете мне, в канцелярии все запишут, чтобы потом вычесть из жалованья. А вот на всякие глупости денег не будет — не ждите. Ночью из казармы ни ногой.
Он помолчал и добавил — мягче и тише:
— Первые десять дней будет очень тяжело. Готовьтесь. А сейчас разойтись.
Оставив нехитрые пожитки в бараке, новобранцы первым делом двинулись получать довольствие. Каждому выдали мешок зерна (из расчета три фунта[41] на день на одного человека), мешок бобов (вполовину меньше, чем с пшеницей), соль, бутыль с оливковым маслом, головку сыра, мешочек с чесноком плюс на всех свиной окорок. Да еще каждому по глиняной бутыли винного уксуса: ни один легионер не отправлялся в поход, не прихватив с собой фляжки с этим составом, способным любую воду сделать более свежей на вкус и менее опасной для желудка. Пока новобранцы прикидывали, что делать с этим богатством, от котлов под навесом, где томилась над мерцающими углями бобовая каша с салом, к ним направился шустрый черноглазый паренек в тунике из некрашеной шерсти.
— Готовить сами будете или из общего котла хотите? — поинтересовался паренек, судя по бронзовому ошейнику, легионный раб.
Кука и Приск переглянулись. Согласно древнему обычаю легионеры должны были готовить себе сами — из зерна, что им выдавали, молоть муку и крупу, варить кашу или печь хлеб, а потом высушивать его, чтобы иметь в походе запас сухарей. Но каждому, даже неопытному мальчугану, было понятно, что такая готовка отнимет уйму времени. И еще не понятно, где в постоянном лагере разводить столько костров для готовки.
— Что нужно-то? — спросил Кука, чуя подвох.
— Сдаете мне все припасы, получаете хлеб и кашу из общего котла с сальцем каждый день. Ну и за работу мне — четыре асса с каждого в месяц. Если кто баранинки или свининки желает — придется приплачивать. Готовлю я вкусно — клянусь Геркулесом, он ведь известный был обжора. Зовут меня Гермий. Если мясо отдельно пожарить, или там рыбку — это пожалуйте. Тут, кстати, в реке полно рыбы, а в лесах дичи. Если центуриону приплатить, он дней через десять вас отпустит поохотиться за оленем или на рыбалку. Или вам нравится самим вращать жернов?
Как бы в подтверждение его слов жалобно скрипнул рычаг мельничного жернова, который вращали двое рабов и старый полуслепой мул. Из пекарни дежурный легионер, обнаженный по пояс, вынес лоток с круглыми караваями. Хлеб был пшеничный, с румяной корочкой, духовитый.
Новобранцы едва не захлебнулись слюной.
— А если поход? — спросил практичный Кука. — Что тогда?
— На поход сами запас делайте. Сухари там, сыр… В походе я также вам не помощник, сами готовить будете.
— Давайте согласимся, — принялся канючить Скирон. — Все время готовить — сил нет. Это что ж, после тренировки изволь муку молоть да кашу варить?
— Я вам сейчас же каши каждому в миску наложу, — пообещал кашевар.
Такому аргументу никто уже противиться не смог — тут же молодняк отдал все зерно и масло, выложил по четыре асса с носа. За Куку заплатил Приск — у бывшего банщика не было при себе ни единого медяка, а компенсацию за проезд им обещали выдать только через месяц. Видимо, соблазны канабы станут тогда не так сильно манить новобранцев.
Так что не прошло и четверти часа, как новички сидели на солнышке и бодро работали ложками.
— Масло зачем отдали? — вдруг спросил Кука.
