сына от саморазрушения. Если ты спасешь его, то спасешь и себя, ведь я покривила душой, сказав, что без Джулиана ты была бы ничем. Это он был бы ничем без тебя! В нем засело стремление к смерти, я всегда это знала. Он думает, что недостоин жить, потому что его отец так и не сумел убедить его в обратном, и в этом вина не только Жоржа, но и моя. Из года в год Джулиан ждал, что отец увидит в нем сына, который просто сам по себе заслуживает любви. И также долго ждал он, что Жорж признает: да, ты будешь танцевать даже лучше, чем я, я горжусь этим и горжусь тем, кем ты стал. Но Жорж молчал. Ты вернешься и скажешь Джулиану, что Жорж его любил. Мне он говорил об этом много раз. Еще скажи, что отец гордился им. Скажи, Кэтрин. Возвращайся и объясни ему, как ты его любишь, и насколько он тебе нужен. Скажи, как ты жалеешь, что оставила его одного. Поезжай скорее, пока он не сотворил с собой ничего ужасного!
Пора было снова прощаться с Кэрри, Полом и Хенни. И только Крису на этот раз не надо было говорить «до свидания». Нашла коса на камень.
— Нет уж! Я еду с тобой! Я не допущу, чтобы ты одна возвращалась к этому ненормальному. Когда ты с ним помиришься, и я буду знать, что все в порядке, тогда я и уеду.
Кэрри, как всегда, плакала, а позади нее стоял Пол, и лишь глаза его говорили: да, мне по-прежнему есть место в его сердце.
Когда самолет начал набирать высоту, я посмотрела вниз и увидела Пола, за маленькую руку держащего Кэрри, которая запрокинула голову, глядя на нас, и махала, махала, пока мы не потеряли ее из вида. Я удобно свернулась в кресле, положила голову Крису на плечо и попросила его разбудить меня, когда мы прилетим в Нью-Йорк.
— Хороший из тебя попутчик, — пробурчал он, но вскоре припал щекой к моим волосам и тоже задремал.
— Крис, — сонно проговорила я, — помнишь ту книжку о Раймонде и Лили, как они искали волшебный край, где растет алая трава, исполняющая желания? Вот было бы здорово взглянуть вниз и увидеть такую траву!
— Ага, — пробормотал он так же сонно, — я тоже все этого жду.
Самолет приземлился в аэропорту Ла Гуардия около трех. День был знойный и душный. Солнце с притворной скромностью то скрывалось за собравшимися грозовыми тучами, то опять выглядывало. Мы оба устали.
— В это время Джулиан репетирует в театре. Репетиции используют для телерекламы. Их должно быть много: в этом театре мы еще никогда не танцевали, и важно прочувствовать пространство, в котором ты двигаешься.
Крис тащил два моих тяжелых чемодана, а я несла его сумку, гораздо более легкую. Я смеялась и улыбалась ему, довольная, что он со мной, хоть Джулиан и придет в бешенство.
— Ты держись в сторонке… Пусть он даже не увидит тебя, если все пройдет хорошо. Правда, Крис, я уверена, что он будет рад меня видеть. Он не опасен.
— А как же, — хмуро отозвался Крис. Мы прошли в темное здание театра. Сцена впереди была ярко освещена. Расставленные телекамеры были готовы запечатлеть разминку. В первом ряду сидели директор, продюсер и еще несколько человек.
Дневной зной сменился прохладой просторного помещения. Когда мы уселись по центру у прохода в середине партера, Крис открыл одну из моих сумок и набросил мне на плечи свитер. Я автоматически вытянула ноги и положила их на спинку переднего кресла. Хотя я поеживалась, кордебалет на сцене обливался потом в жарких лучах юпитеров. Я высматривала Джулиана, но не находила его.
Впрочем, стоило мне о нем подумать, как он появился из-за кулис с серией стремительных жете. В обтягивающем белом трико и ярко-зеленых гетрах он смотрелся сногсшибательно.
— Ух ты! — прошептал мне на ухо Крис. — Временами я забываю, до чего он великолепен на сцене. Не случайно все критики предрекают, что он будет звездой десятилетия, когда хоть немного приучится к дисциплине. Хорошо бы это случилось поскорее… Я имею в виду и тебя, Кэти.
Я улыбнулась, поскольку дисциплина и мне не помешала бы.
— Да, — сказала я, само собой и меня тоже.
Не успел Джулиан закончить свою сольную часть, как из-за кулис выпорхнула Иоланда Лэндж, одетая в красное. Она была еще красивее, чем обычно! И танцевала изумительно хорошо для такой высокой девушки, вернее она танцевала хорошо, пока к ней не присоединился Джулиан, и тут все пошло наперекосяк. Он хотел взять ее за талию, а схватился за ягодицы, и ему пришлось быстро перехватывать руками, так что Иоланда поскользнулась, едва не упав, и ему пришлось опять ее поддержать. Танцору, допустившему падение партнерши, очень скоро станет не с кем выступать. Они попробовали повторить ту же связку, и снова все вышло почти так же неловко. Иоланда казалась неповоротливой, а Джулиан неумелым.
Даже сидя в середине зала я услышала, как она громко его выругала.
— Черт бы тебя побрал! — взвизгнула она. — Это из-за тебя я выгляжу такой неуклюжей! Если ты меня уронишь, я позабочусь о том, чтобы тебе никогда больше не при-шлось танцевать!
— Стоп! — выкрикнул режиссер, вставая и нетерпеливо переводя взгляд с одного на другого.
Артисты кордебалета топтались вокруг, брюзжа и бро-сая сердитые взгляды на пару в центре сцены, терявшую понапрасну так много времени. По их взмокшему, разго-ряченному виду было ясно, что все это происходит уже в течение некоторого времени, причем не лучшим обра-зом.
— Маркет! — обратился к Джулиану режиссер, извест— ный своей нетерпимостью к тем, кому требовалось два дубля или даже больше. — Что такое у вас к дьяволу с координацией? По-моему, вы говорили, что вам знаком этот балет. Мне не приходит на память ниче— го, что вы бы сделали правильно за последние три дня.
— Я? — огрызнулся Джулиан. — Это не я… это она, она торопится прыгнуть!
— Ладно, — саркастически отозвался режиссер. — Виновата всегда она, и никогда вы.
Он попытался совладать со своим нетерпением, зная, что если Джулиана много критиковать, он уйдет со сцены.
— Когда ваша жена поправится настолько, что сможет танцевать?
— Эй, минутку! — завопила Иоланда. — Я еду сюда аж из Лос-Анжелеса, а вы теперь вроде бы хотите заменить меня на Кэтрин! Я этого не потерплю! Я уже значусь в контракте! Я подам в суд!
— Мисс Лэндж, — сказал режиссер ровным голосом, — вы — всего лишь дублер, но уж коли это так, давайте попробуем еще. Маркет, следите За вступлением, Лэндж, приготовьтесь и молите Бога, чтобы на этот раз вас можно было показать аудитории, которая вправе ожидать большего от профессионалов.
Я улыбнулась, узнав, что Иоланда всего лишь дублирует меня. Я уже было подумала, что меня совсем нет в контракте.
Испытывая извращенное удовольствие, я наблюдала, как Джулиан выставляет в глупом свете себя, а заодно и партнершу. Однако, когда они разочарованно охали на сцене, я непроизвольно вторила им, ощущая их изнеможение, и вопреки самой себе начала проникаться жалостью к Джулиану, изо всех сил старавшемуся удержать Иоланду в равновесии.
Сидевшая в первом ряду мадам Зольта внезапно повернула свою морщинистую жирафью шею, обратившись в мою сторону, и своими острыми маленькими глазами-бусинками увидала, как я напружинившись, жадно смотрю на сцену.
— Смотри-ка, Кэтрин! — воскликнула она радостно. «Иди сюда, — показала она жестами, — сядь рядом со мной».
— Я на минутку, Крис, — шепнула я. — Мне надо идти спасать Джулиана, прежде чем он сломает свою и мою карьеру. Все будет хорошо. Что он сможет сделать на публике, правда?
Стоило мне сесть рядом с мадам Зольта, как она зашипела мне:
— Та-а-ак, не оч-чень-то ты и больна! И на том спасибо. Тут твой муженек губит мою репутацию вместе с твоей и своей собственной. Мне следовало бы догадаться не ставить его все время в пару с тобой, чтобы он мог танцевать хоть с кем-нибудь еще.
— Мадам, — спросила я, — кто это устроил, чтобы меня дублировала Иоланда?
— Твой муж, душечка, — безжалостно прошептала она. — Ты разрешила ему распоряжаться и поступила глупо. Он невозможен! Сущий дьявол, стихийное бедствие, совершенный безумец! Если он тебя как можно скорее не увидит, то совсем свихнется, или мы здесь все свихнемся. Беги переоденься и спаси
