Я сняла туфли и носки.
– Это два.
– Два? Я же сняла две туфли и двое носков, – возмутилась я.
– Пара считается за один, – ответила она. – Это наши правила, так ведь, Морти?
– Так, – как попугай, повторил он.
– Продолжай, – приказала она.
– Не делай этого, – попросил меня Гейвин.
– За проигрыш надо расплачиваться, – отрезала тетя Ферн. – А то я не сдержу своего обещания хранить секрет, – добавила она, улыбаясь мне.
Я расстегнула блузку. Мортон улыбнулся еще шире и облизнул губы. Тетя Ферн расстегнула свой бюстгальтер и легко сняла его, словно она была одна в своей спальне. Ее обнаженная грудь колыхалась, когда она снимала юбку.
– Ферн! Ты пьяна и отвратительна! – заорал Гейвин, вставая. – Я не могу поверить в то, что это моя сестра.
Тетя Ферн запрокинула голову и рассмеялась. С лицом, красным от переполнявших его чувств, Гейвин повернулся и бросился вон из комнаты. Но она еще громче расхохоталась.
– Гейвин! – закричала я, вставая. Я услышала, как он пробежал по коридору и выскочил из дома. Я пошла было за ним.
– Задержись! – сказала Ферн, резко прекратив смеяться. Ты еще не сняла шесть вещей с себя.
Я посмотрела на нее и Мортона, который сидел, откинувшись, двусмысленно улыбаясь и пожирая меня глазами.
– Игра закончена, тетя Ферн.
– Ты не уйдешь отсюда, пока не рассчитаешься с долгами, – не отставала она. – Таковы правила.
– Пожалуйста, тетя Ферн. Может, остановимся прямо сейчас?
– Не раньше, чем ты заплатишь долг, – настаивала она. – Плати.
Я сняла блузку.
– Это – три. Дальше.
Я расстегнула юбку, и она упала на пол. На мне оставалось одно белье.
– Тебе помочь? – спросила она. Я отрицательно покачала головой.
– Тетя Ферн…
– Ты заплатила не до конца, – сказала она. – Я без колебаний плачу то, что должна.
Я посмотрела на Мортона. Он так пристально рассматривал меня, что мне казалось, его взгляд проникает сквозь оставшееся на мне белье. Я потянулась к застежке бюстгальтера, расстегнула ее, но не решилась снять его.
– Ну же, принцесса, ты же делала это для своего дяди Филипа, так что можешь делать это и для нас, – настаивала она.
– Тетя Ферн! Что за гадости ты говоришь! – закричала я. – Я не делала этого для дяди Филипа!
Я схватила свои туфли, носки и юбку и, придерживая бюстгальтер, бросилась вон из комнаты.
– Шлюха! – закричала она мне вслед. – Ты должна рассчитаться с долгами после игры в покер на раздевание! Ты еще пожалеешь! Ты пожалеешь!
Я пробежала по коридору и остановилась в одной из комнат, чтобы одеться. Затем я пошла на улицу, найти Гейвина. Его нигде не было видно, и я пошла за дом к сараю. На полпути я услышала его шепот:
– Кристи!
Он стоял в тени. Я быстро подошла к нему.
– Гейвин, ты был прав. Мне не стоит ублажать ее. Она страшный человек, который никогда не перестанет мучить нас, особенно меня. Меня больше не пугают ее угрозы. Я больше ничего не собираюсь для нее делать.
– Хорошо. Теперь, может, послушаешься меня и уедешь?
– Да, Гейвин. Думаю, когда мы уедем и больше некому будет потакать ее развлечениям, она тоже уедет. Я все объясню Лютеру, и он спрячет Шарлотту и Хомера, пока они не уедут, – сказала я. – Мы уйдем утром.
– Хорошо. Мы рано встанем и попросим Лютера отвезти нас в Апленд Стейшн.
– А что потом, Гейвин? – спросила я, и мой пыл поостыл, стоило реальности просочиться в наши планы.
Гейвин задумался.
– Полагаю, нам просто придется позвонить моему отцу. Он, конечно, не придет в восторг от всего этого, но поможет нам, особенно, когда узнает, что случилось с тобой. И к тому же он – дедушка Джефферсону, Кристи. Не забывай об этом.
– Я знаю. Мне все-таки страшно. Но ты прав. Мы должны ему позвонить.
