— Пока это самая большая глупость из тех, что я слышала в этом Сезоне, — с усмешкой сказала Энджел.
Джеймс рассмеялся.
— А что может быть на втором месте по самым большим глупостям, моя будущая кузина? — прошептал он, приподнимая бровь.
— Все, что произносит Персиваль Элкотт, — быстро ответила она. Джеймс приложил руку к сердцу.
— Я не знаю, чувствовать ли мне себя польщенным или оскорбленным своим местом в этой классификации.
— Милорд? — поинтересовался Генри с другой стороны. Анжелика наморщила носик.
— Вы правы. Персиваль Элкотт намного глупее. Извините.
— Милорд, — запротестовал Генри, потянув его за рукав, — они предлагают цены!
Джеймс одернул себя и огляделся. Улыбаясь, он вручил свернутый в трубочку лист с информацией Генри.
— Помаши этим в воздухе, когда я скажу тебе, — проинструктировал он.
— Обязательно, сэр!
Аукционист выкрикнул сто фунтов, уже непомерно высокую цену, и маркиз кивнул. Генри покорно взмахнул бумагой в воздухе, и Джеймс поднял руку.
— Сто фунтов от маркиза Эббонли, — прогудел аукционист. — Услышу ли я сто двадцать пять?
— Сто двадцать пять, — послышалось с другой стороны загона.
— Ух-хо, — пробормотала Энджел. — Пятый граф Брэнфорд хочет получить вашего гунтера[8].
— Что ж, он не сможет получить его, — ответил Джеймс и кивнул Генри.
— Сто пятьдесят от маркиза Эббонли. Я слышу сто семьдесят пять?
— Двести, — проревел Брэнфорд.
— Триста, — прошептал Джеймс до того, как аукционист смог повторить это число.
Генри вытянулся во весь рост.
— Триста! — закричал он.
Толпа затихла, слышался только выжидательный шепот.
— Триста пятьдесят, — выкрикнул граф, слегка враждебно глядя на Джеймса.
— Четыреста, — ответил Джеймс, и Генри громко повторил эту сумму.
— Это весьма высокая цена, вы так не думаете? — прошептала Анжелика, ее рукав коснулся его рукава.
— Я хочу его, — тихо ответил Джеймс.
— Вы хотите жеребца или не хотите, чтобы Брэнфорд заполучил его? — произнесла она в ответ.
Он бросил на нее взгляд.
— Это одно и то же.
— Милорд маркиз, ставка поднялась до четырехсот пятидесяти фунтов, — проинформировал его аукционист. — Вы собираетесь предложить другую цену?
Маркиз кивнул.
— Давайте покончим с этим. Генри? Тысяча фунтов.
Генри улыбнулся.
— Тысяча фунтов! — завопил он в тишине.
Аукционист был так ошеломлен, что на мгновение задержался с ответом.
— Тысяча фунтов от маркиза Эббонли. Если ли еще какие-то ставки?
Брэнфорд с минуту злобно смотрел на Джеймса, а затем покачал головой.
— Вы можете забирать эту клячу, — крикнул он и отвернулся.
— Благодарю вас, — ответил Джеймс, и когда аукционист ударил молоточком по ящику перед ним, толпа взорвалась криками и аплодисментами.
— Фараон продан маркизу Эббонли за тысячу фунтов. — Аукционист изобразил низкий поклон. — Благодарю
Джеймс усмехнулся и приподнял шляпу.
— Мне лучше пойти расплатиться за мою клячу.
— А мы можем пойти? — спросил Генри, спрыгивая вниз с ограждения.
— Хорошо, — вздохнул Найстон, снял Хелен с перил и поставил на землю.
— Тысяча фунтов? — повторила Энджел, шагая рядом с Джеймсом.
Он улыбнулся и наклонился ближе. Другие представители светского общества заметили его спутницу и перешептывались между собой. Помолвка могла быть тайной, но все знали, что Саймон Тальбот ухаживает за Энджел Грэм. Это раздражало, но его имя могло привнести тот дополнительный эффект на который надеялся Саймон. Однако Джеймс задавался вопросом, сознавал ли его кузен, что репутация леди Анжелики может оказаться под угрозой.
— Разве я не говорил вам, что неправдоподобно богат?
Девушка улыбнулась ему.
— Ненадолго, если продолжите в том же духе.
— Вы бы предпочли, чтобы я потратил их на вас?
Анжелика бросила взгляд через плечо на своего отца и близнецов.
— Я ни о чем не просила вас, милорд, — ответила она, приподнимая подбородок.
— Почему бы вам этого не сделать? — бросил вызов Джеймс. — Попросите у меня что-нибудь. — Внезапно он был удивлен осознанием того, что с радостью удовлетворит любую просьбу, чего бы она ни пожелала. — Может быть, свадебный подарок? Могу я порекомендовать настоящие драгоценности, которые будут сочетаться с теми фальшивыми, что я купил для Брутуса?
Энджел смерила его взглядом.
— Пять пенни, — через мгновение произнесла она.
— Прошу прощения? — уточнил маркиз, вовсе не ожидая от нее ответа. Леди не должна была признавать даже предложение подарка со стороны такого повесы, как он, и все же она уже приняла ошейник для мастиффа. Возможно, Энджел не знала об этой условности.
Анжелика протянула руку.
— Пять пенни, будьте добры.
Усмехаясь и вновь недоумевая, что она может сделать в следующий момент, Джеймс сунул руку в карман и вручил ей монеты.
— Благодарю вас, — девушка улыбнулась, ее ореховые глаза поблескивали, а затем, резко хлестнув юбками, взяла Хелен за руку и повела сестру к кондитеру, продающему клубничное мороженое.
Джеймс, посмеиваясь, смотрел ей вслед, пока не подошел Найстон и заслонил ему вид.
— Это прекрасное животное, — натянуто произнес он. — Вы собираетесь держать его в городе?
Джеймс покачал головой.
— Нет. Я возьму его с собой в Эббонли, когда вернусь туда.
— Значит, вы собираетесь вскоре покинуть Лондон?
Эти слова едва ли были тонким намеком, но вовсе не неожиданным. В конце концов, план состоял в том, чтобы раздражать родителей вниманием к их дочери.
— Я должен вернуться, — согласился он, а затем намеренно перевел взгляд на Анжелику. — Но я решил остаться в городе до конца Сезона.
Маркиз оставил расписку у помощника аукциониста и получил поводья гунтера.
— Ты одобряешь мою покупку? — спросил он у Генри.
— О да, — восторженно воскликнул мальчик. Внезапно он посерьезнел. — А я так и остался со своим старым Аяксом, — удрученно добавил он и пнул комок грязи.
Джеймс улыбнулся, неожиданно вспомнив тяжеловесного старого пони, который был у него в детстве.
— Знаете, мастер Генри, в моих конюшнях в Эббонли может найтись конь, который подойдет вам.
