заставить некоторых пристойных женщин потерять самообладание, но Анжелика только улыбнулась и закрепила украшенную драгоценными камнями кожаную полосу вокруг шеи мастиффа.
— Если ошейник от маркиза, то он не может быть безобразным, — твердо заявил Генри, хотя и с сомнением изучал его.
— Он безобразен, — с вызовом парировала Хелен.
— А вот и нет!
— Милорд, я должен извиниться за этих хулиганов, — поморщился Найстон.
Джеймс улыбнулся.
— Нет необходимости. Мне говорили, что я и сам был порядочным хулиганом. — Он кивнул, заметив, что Энджел улыбается ему. Старинные напольные часы на площадке лестницы пробили двенадцать раз, и маркиз одернул себя. — Пожалуйста, извините меня. Я обещал Саймону, что пойду с ним в один из его скучных клубов на ленч.
— Было замечательно встретиться с вами, милорд, — с восторгом сказал Генри, протягивая руку.
— Взаимно. — Джеймс наклонился и с серьезным видом пожал руку мальчику, а затем подмигнул юной Хелен. — Доброго вам дня, и еще раз спасибо, леди Анжелика, — нараспев произнес он. — Я вам благодарен.
Джеймс продержался всего двадцать минут в клубе Саймона до того, как унылая и бессмысленная беседа, которой были серьезно увлечены другие члены клуба, вынудила его уйти оттуда и направиться в «Уайтс», где, по крайней мере, он мог поесть, не рискуя тем, что заснет. Когда он решил стать респектабельным, то не сознавал, что это будет часто сопровождаться скукой.
На следующее утро его репутация помогла маркизу получить превосходное место на аукционе лошадей, хотя Саймон посчитал нужным заметить, что все это произошло из-за размера его кошелька, а вовсе не из-за его характера.
— Прости, если я не слишком польщен этим фактом, — небрежно прокомментировал Джеймс, разглядывая листок с информацией и пару упряжных лошадей, которую водили по двору перед ним, пока аукционер занимался шумными ставками его приятелей.
— Они тебе нравятся? — поинтересовался Саймон, опуская руки на перила загона.
— Нет, — ответил он, посмотрев на другой конец двора. Его внимание привлекли мальчик и девочка, взобравшиеся на перила, и Джеймс выпрямился, пытаясь увидеть тех, кто стоял позади них. — Узкая грудь. Плохие легкие.
— Ты так думаешь?
— Мм-хм. — К двум детям присоединились их отец и прекрасная старшая сестра. На Анжелике было очаровательное зеленое муслиновое платье, благодаря которому ее волосы напоминали бронзу, и казалось, что зонтик она использовала, чтобы шлепать своего неистового брата, а не для того чтобы закрывать лицо. Аукцион был необычным местом, на котором можно было бы обнаружить благородную молодую леди, но очень многое в этой конкретной молодой леди было необычным. Генри взволнованно жестикулировал, увидев следующую выводимую лошадь, но через мгновение Энджел покачала головой и нахмурилась, сказав что-то своему отцу.
— Эта? — спросил Саймон, взглянув на Джеймса.
— Хм? О. Слабая передняя левая нога, — рассеянно пробормотал Джеймс. — Вероятно, его кто-то пнул.
Его кузен поджал губы.
— Кстати, о пинках, — рискнул заговорить он, — почему это бабушка не помогает тебе в поисках жены? Я счел бы это более подобающим вариантом.
— Она отказалась помогать мне. И следующей моей родственницей, кажется, является или твоя мать…
— Ох, — поморщился Саймон.
— Или твоя невеста. Кроме того, леди Анжелика сама охотно вызва…
— Это тайная помолвка, помнишь? — Саймон оглядел толпу вокруг них, но казалось, что никто не обращал внимания на их беседу. — Просто я не убежден, что выбор Анжелики окажется соответствующим тому, что ты ищешь в жене.
Джеймс приподнял бровь, симулируя удивление.
— И почему ты уверен в этом?
Его кузен пожал плечами.
— Ну, она может быть немного… причудливой, время от времени.
— В самом деле? Я не заметил.
— Да, в самом деле. И постарайся помнить, что твой поиск любви должен подождать до тех пор, пока ты не закончишь помогать нам.
— Поиск жены, — резко поправил его Джеймс. — А не любви.
Взгляд, которым Саймон окинул его, вовсе не был подходящим для тех случаев, когда обсуждались брачные дела, и Джеймс заподозрил, что сейчас ему прочтут лекцию.
— Прошло почти пять лет, — предсказуемо пробормотал Саймон. — Прекрати мучить себя. Тебе позволено снова…
— Снова влюбиться? — закончил за него Джеймс. — Откуда ты это знаешь, Саймон? Как долго должен человек раскаиваться за убийство?
— Это не было убийством. Это был справедливый поединок, Джеймс.
— Скажи это Люи.
Саймон некоторое время смотрел на него, а затем покачал головой и отступил от перил.
— Я знаю, что ты забрал бы свои слова назад, если бы смог. Возможно, Люстер тоже понимал это. — Он вздохнул, когда Джеймс отказался отвечать. — Ты обещал, что в три придешь на чай к бабушке Элизабет. Не опаздывай. — Кузен отвернулся и пошел прочь.
— Чай, — проворчал Джеймс. — Как традиционно с моей стороны.
Он поднял взгляд и увидел, что Анжелика смотрит на него с улыбкой на лице. Повернув зонтик так, чтобы ее отцу ничего не было видно, она сделала маркизу знак подойти к ним. Через мгновение Джеймс сделал вдох и кивнул в ответ, приподняв касторовую шляпу в ее сторону. Запоздало он подумал о том, не должен ли был сказать Саймону, что его нареченная здесь присутствует. Затем пожал плечами. Его кузен должен был сам заметить ее.
Маркиз оттолкнулся от ограждения, чтобы пробраться через толпу к Грэмам.
— Добрый день, Найстон, — улыбнулся он. — Леди Анжелика, малыши Грэм.
Хелен хихикнула, а Генри наклонился вниз со своего насеста на перилах и постучал Джеймса по плечу.
— Милорд маркиз?
Джеймс неохотно отвел взгляд от Анжелики и перевел его на ее брата.
— Да?
— Вы уже предложили за кого-нибудь свою цену?
Он покачал головой.
— Нет, но собираюсь.
— За кого?
— Вот за этого. — Маркиз указал на выводимого великолепного гнедого и поднял свой лист с информацией так, чтобы Генри мог видеть его.
— Фараон, — прочитал мальчик, и снова оглядел жеребца. — Он быстро бегает, не так ли? — с восхищением произнес он.
— О Боже, — прошептала Энджел, и, вздохнув, прислонилась к перилам, опершись подбородком о сложенные руки. — Он превосходен.
Джеймс обнаружил, что несколько отвлекся от лошади.
— Возможно, однажды вы сможете прокатиться на нем.
Девушка повернула голову и посмотрела на него.
— Он пока еще не принадлежит вам, — заметила она.
— Но будет принадлежать.
