С пересохшим ртом он последовал за Симмсом в гостиную. Дворецкий хотел открыть дверь, но Джеймс нетерпеливо сделал ему знак отойти. Он сделал вдох и распахнул ее. Дезире, одетая в темно- бордовое платье, стояла у окна, глядя на озеро. Её длинные чёрные волосы были зачёсаны назад и удерживались гребнями, свисающие концы завивались над одним плечом. Мимолетно он задумался над тем, по-прежнему ли от неё пахнет лавандой.
Женщина обернулась.
— Джеймс, — выдохнула она. — Я знала, что ты примешь меня.
С притворным спокойствием Джеймс прошёл по комнате и прислонился к каминной полке.
— Ты — не самый вероятный гость, о котором я мог бы подумать. Что привело тебя в Эббонли?
— Разве ты не получил мою записку? — спросила она, подходя ближе с шелестом юбок.
— Получил, — ответил он. — И ты слышала, что я сказал тебе в Лондоне.
— Да. И я хотела объяснить тебе некоторые вещи, — произнесла Дезире, проводя пальцами по спинке кушетки.
— Так объясняй.
— Прошло так много времени с тех пор, как мы в последний раз разговаривали, что я едва знаю, с чего начать.
Джеймс склонил голову, пытаясь понять выражение ее лица.
— Начни с того, почему ты вышла замуж за Кенсингтона спустя четыре недели после того, как я убил человека ради тебя, почему бы и нет, — предложил он.
— Я никогда не просила тебя кого-то убивать, — ответила Дезире.
— Милосердный Люцифер, Дезире, — выругался он, — ты сделала всё, кроме того, что вложила пистолет мне в руку.
Дезире некоторое время смотрела на него.
— Мои дядя и тётя хотели, чтобы я вышла замуж за Люи, — тихо проговорила она. — А я всегда хотела тебя. И всё ещё хочу.
— Ты таким забавным способом продемонстрировала это, — парировал маркиз.
— Ты имеешь в виду то, что я вышла замуж за Кларенса.
— Очень проницательно.
— Джеймс, раньше ты не был таким жестоким, — холодно упрекнула она его.
— Раньше я не испытывал к тебе отвращения, — резко ответил он. Дезире перестала водить пальцами по узорам на спинке кушетки.
— После того, как я преодолела шок от новости, что ты на самом деле убил Джеффри, я поня…
— Ты была польщена, — вмешался Джеймс, прислушиваясь к тону её голоса, — что я сделал это.
— А кто бы не был? — ответила женщина. — Что может быть более романтичным, чем дуэль?
— Цветы. — Пальцы снова начали двигаться. — По крайней мере, никто не умирает из-за букетов.
— Позволь мне закончить, любимый, — попросила она. — Я поняла, что моя тетя немедленно попытается выдать меня замуж, чтобы уменьшить масштаб скандала. Ты сбежал во Францию, так что…
— Так что ты вышла замуж за Кенсингтона.
Дезире улыбнулась своей прекрасной улыбкой, которая однажды побудила его даже на то, чтобы начать писать стихи.
— Да. Когда я выходила за Кларенса, — начала она, — он был так стар, что я полагала, что он наверняка умрет к тому времени, когда твой отец позволит тебе вернуться из ссылки…
— Полагаю, от перенапряжения? — холодно предположил Джеймс.
— О, от чего-нибудь, Джеймс, — произнесла она в ответ, очевидно раздраженная тем, что он прерывает её. — И тогда я стала бы богатой вдовой, и ты и я могли бы иметь всё, что захотели. Разве ты не понимаешь?
— Я начинаю понимать, — пробормотал Джеймс. И он еще считал себя бесчувственным. — Хотя ты могла бы поразмыслить над тем, что я мог позволить себе дать тебе всё, что ты пожелаешь, сам по себе. Ты могла бы подождать моего возвращения.
— Твой отец лишил бы тебя содержания через одну минуту после того, как ты женился на мне после этого скандала.
— Ах, — произнес Джеймс, разглядывая свои ногти, — так значит, мое состояние, и мой титул всё же каким-то образом фигурируют в этой истории.
— Конечно, фигурируют, — резко проговорила она. — Ты знаешь, что я не дура.
— Нет. Ты не дура. Но я был дураком. — Дураком из-за того, что вообще позволил себе попасть в объятия Дезире Лэнгли.
— Значит, ты начинаешь понимать, — прошептала она, неверно истолковав его слова. — И ты догадываешься, что тревожит меня сейчас. Кларенс не умер, даже после пяти лет. Каждую ночь я вижу этого морщинистого старика в своей постели, когда там должен быть ты.
— Ага, — пробормотал маркиз, ожидая, какие ещё мерзости произнесут эти рубиновые губы.
— Но теперь мы можем быть вместе. Мы предназначены друг для друга, — прошептала она и потянулась вверх, чтобы поцеловать его.
Этот поцелуй ответил на один вопрос. Он больше не любил Дезире. В действительности то, что Джеймс ощущал сильнее всего, было отвращение.
— Неужели я должен убить его? — медленно спросил он.
— Конечно же, нет. — Она снова поцеловала его. — Мы проведем в Лондоне всю зиму.
— И? — пробормотал он, услышав, как его бабушка зовет его по имени.
— Нет никакой причины, по которой ты не мог бы провести зиму в Фаринг-Хаусе в городе.
Джеймс долго смотрел на нее.
— Я два года провел вдали от Эббонли, Дезире. Думаю, что хотел бы провести зиму здесь.
Леди Кенсингтон вернула ему пристальный взгляд.
— Кто она? — через некоторое время спросила она. Дезире продолжала изучать его. — Та девушка на балу, не так ли? Думаю, что я узнала этот взгляд. Ты смотрел так на меня. Энджел Грэм, да?
— Это совершенно не касается…
— За прошедший год я слышала о том, как отчаянно её родители желают, чтобы она остепенилась и вела себя прилично. Ты на самом деле считаешь, что ты тот, кто сможет этого добиться?
— Люди меняются, Дезире.
Она покачала головой, улыбнувшись ему мимолетной, чувственной улыбкой.
— Нет, они не меняются. Твой кузен также ухаживает за ней, не так ли? Так, так, Джеймс. Я начинаю верить, что ты можешь интересоваться женщиной только тогда, когда она принадлежит кому-то другому. — Она бросила на него взгляд из-под ресниц. — Однако это означает, что я подхожу под эту категорию, мой Дьявол.
— Лорд Джеймс! — позвал Генри где-то совсем рядом.
Он взял её протянутые руки.
— Люди на самом деле меняются. Если бы даже я не усвоил ничего иного за пять лет, я не настолько глуп, чтобы прислушиваться к любым словам, которые стекают с твоего раздвоенного языка.
— Джеймс, — запротестовала Дезире, пытаясь освободиться.
Маркиз выпустил её.
— Может быть, я и не подхожу для Анжелики, но при этом я не настолько слабоумен, чтобы пожелать разделить твою кровать, змея. Убирайся из моего дома, Дезире. Я никогда больше не хочу видеть тебя.
— Но ты любишь меня, — запротестовала она.
Он покачал головой.
— Я любил тебя когда-то. Но больше не люблю. — Был кто-то другой, кого Джеймс любил, кто-то, кого он никогда не получит, как из-за своей собственной глупости, так и из-за женщины, стоящей перед ним. — Убирайся до того, как я прикажу выбросить тебя на улицу.
— Ты не сделаешь этого, — задохнулась Дезире.
Он долго смотрел на неё, пытаясь понять, что он нашел в ней пять лет назад, что заставило его совершить подобный поступок — убить кого-то ради её любви.
