надолго, вам необходимо приспособиться.
— Спасибо за предложение, — сухо ответил Беннет и снова повернулся к танцующим. — Не думаю, что смогу долго находиться в клубе приспособленцев. — Слава Богу, есть еще Клуб авантюристов. После этой проклятой вечеринки, но до рандеву с Филиппой, он вполне успеет пропустить там стаканчик.
— А вы когда-нибудь были в клубе? — вмешался какой-то виконт. — Знаете, сколько джентльменов почитают за честь войти через главный вход в клуб «Уайтс»?
— А, вот вы о чем. Это, господа, ваши проблемы. Я не джентльмен.
— Вы…
— Дамы и господа, — раздался звучный голос дворецкого, — лорд и леди Трашелл, капитан Дэвид Лэнгли.
Глава 15
Сегодня я встретился с человеком, которому в ближайшем будущем доверю свою жизнь. Капитан Дэвид Лэнгли, как и я, ветеран войны на Полуострове, хотя служил в штабе Веллингтона, а не на поле боя. Учитывая это, я могу только надеяться, что он на деле так же хорош, как на словах. У меня относительно его имеются большие сомнения. Он не производит впечатления человека, желающего рисковать своей шкурой, — скорее уж шкурой кого-то другого.
Из дневников капитана Беннета Вулфа
— Керо, наверх, — тихо скомандовал Беннет и посадил верветку на канделябр.
Все его внимание было сосредоточено на двери. Он хотел иметь возможность обменяться несколькими словами с Лэнгли без вмешательства Керо. Впрочем, учитывая столпившихся у двери людей, это будет не так легко, как ему представлялось на протяжении последних пяти месяцев.
В этот момент скрытая неприязнь к человеку, которому он несколько раз спасал жизнь, превратилась в ненависть. Беннет никогда не называл себя джентльменом в отличие от Лэнгли, который с гордостью считал себя таковым и при этом попытался втоптать его имя в грязь.
Ну что ж, даже интересно, как будут дальше развиваться события. Беннет обошел лакея и лорда Как- Его-Там и спокойно пошел через зал, не обращая внимания на оживленные пересуды и заинтересованные взгляды окружающих.
— Нет, Беннет, — твердо заявила Филиппа, встав у него на пути. Она выглядела так, словно собиралась, если понадобится, сбить его с ног.
— Отойди, — прорычал он, но поневоле отвлекся от вожделенной цели.
— Я-то думала, что у тебя есть план спасения своей репутации, и ты не станешь действовать так, как все ожидают.
— Это было до того, как я его увидел. Теперь я собираюсь опробовать на нем свои кулаки.
Филиппа довольно сильно толкнула его в грудь.
— Так ты не добьешься правосудия. И не получишь свои дневники.
— Возможно, и так. Но я сразу почувствую себя лучше. — Он коротко вздохнул. — Ему не нужны зубы, чтобы вернуть мне дневники.
Прелестное личико Филиппы побледнело. — Хорошо, если твое самое большое желание — избить его, сделай это. Потом увидишь, что будет с твоей репутацией и твоим будущим.
Его глаза сузились.
— Кажется, я еще вчера дал понять, каковы мои намерения в отношении Лэнгли. Ты могла попробовать разубедить меня тогда.
— Да, но я тогда думала, что это обычная бравада. Да и ты ничего не говорил о том, что придешь сюда. А теперь у тебя глаза горят жаждой убийства.
— Не волнуйся, я не убью его до тех пор, пока не получу свои дневники. А теперь извини меня, Филиппа.
Он обошел ее и направился прямиком к Дэвиду Лэнгли. И вот светло-голубые глаза заметили незваного гостя и расширились. Очевидно, дворецкий не предупредил Дэвида о визите его покойного партнера. Это хорошо.
— Лэнгли, — прорычал он, оказавшись лицом к лицу с любимым сыном виконта, — ты сукин сын.
Физиономия Лэнгли перекосилась.
— Вулф, — с трудом выговорил он и растянул губы в широкой улыбке. — Значит, ты все-таки жив.
— Твоей заслуги в этом нет. Хотя я, конечно, благодарен, что ты оставил мне хотя бы сапоги, а не украл их вместе с моей винтовкой и дневниками.
— Вижу, чудесное выздоровление не изменило твой характер. И не улучшило память. Уезжая, я взял только мои собственные дневники.
Беннет открыл было рот, чтобы Лэнгли их немедленно предъявил. Сличение почерков могло легко доказать, кому они в действительности принадлежат. Но если он это скажет, у Лэнгли появится еще одна причина их уничтожить.
— Я читал мою — то есть твою — книгу. Весьма занимательная литература. Отмечу, что названия племен ты воспроизвел правильно. Хотя, имея на руках дневники, ошибиться, было трудно.
— Не помнишь, что говорят о мнении одного человека? — спросил Лэнгли, продолжая широко улыбаться. Только глаза его оставались злыми и холодными. — Кажется, его называют вздором. В…
С громким и очень грозным верещанием Керо вихрем промчалась по залу и прыгнула на голову Лэнгли. Пронзительно крича, она выдрала клок золотистых волос, после чего впилась зубами в ухо. Лэнгли, взвыв от боли, отшвырнул обезьянку, и та плюхнулась на пол, но тут же вскочила и вскарабкалась на плечо хозяина.
— Дьявольское отродье! — завопил Лэнгли. — Ты должен был утопить этого хищника, Вулф!
— Да, мне действительно следовало это сделать, но я, увы, не успел. Хищник оставил меня умирать и уплыл, прихватив с собой большую часть моих пожитков. — И Беннет ласково почесал обезьянку за ушами. Он явно недооценил ненависть Керо к Лэнгли. Надо будет купить ей персиковое дерево. А еще лучше — фруктовый сад. — Как жаль, что Керо, похоже, любит тебя меньше, чем ты описал в книге. Впрочем, это и понятно. Ты же бросил и ее.
Выхватив белоснежный носовой платок из рук жеманно улыбавшейся матери, Лэнгли прижал его к кровоточившему уху.
— Я убью эту мерзость, — прошипел он. — Кровь за кровь.
— Слава Богу! Я так надеялся, что ты это скажешь, — усмехнулся Беннет, и через мгновение его кулак врезался в изящный нос Лэнгли.
Тот рухнул на спину, а затем, изрыгая проклятия, вскочил на ноги.
— Ты проклятый ублюдок! — завизжал он, и его физиономия приобрела свекольно-красный оттенок.
— Теперь ты можешь объявить войну не маленькой обезьянке, а мне, — холодно сообщил Беннет Вулф. Его душа пела, а каждая клеточка тела рвалась в бой.
Не меньше трех девиц к тому времени успели лишиться чувств, но Беннет не понял, чего именно они не смогли вынести — вида крови, зрелища насилия или возбуждения. Он видел их краем глаза, как, впрочем, и остальных гостей, которые кружили вокруг как стервятники. Его интересовала и заботила только Филиппа.
Она, конечно, разозлится. Но Беннет провел три года в Конго и точно знал, что выживают сильнейшие и наиболее агрессивные особи. Лэнгли больше не удастся перехитрить его, предать и обмануть его доверие.
— Ты… ты сукин сын, — огрызнулся Лэнгли, все еще пытаясь демонстрировать храбрость, хотя ни на
