— Потому что Максима, пожалуй, единственный мир, который способен защитить компьютерные вклады от вмешательства правительства, — пояснила Лона. — Наши деньги останутся нетронутыми, не говоря уж о частной жизни.
— Частная жизнь? Ты считаешь, что правительство нарушит это неотъемлемое право гражданина? — Дар развернулся к Уайти. — Лона говорит правду?
— Тоталитарное государство готово растоптать любые права, — горько сказал Уайти. — Я уверен, что теоретически они попытаются подчинить себе и Максиму.
— Но только не на практике, — заверила деда Лона. — По крайней мере до тех пор, пока я буду иметь доступ к компьютерам Максимы.
— Яблоко от яблони недалеко падает, — расцвел в улыбке Уайти. — Твоя мать сказала бы то же самое. Итак, раз путь лежит на Максиму, следует поторопиться, — он вытащил передатчик и надавил кнопку. — Фесс скоро прибудет, — Уайти повернулся к Дару. — Как насчет тебя? Подкинуть куда-нибудь?
— Хорошо бы, заранее благодарен.
— Ты можешь вернуться на Вольмар — партия лордес давно твердит, что колониальные миры легли слишком тяжелым бременем на экономику, так что по крайней мере дальние миры останутся свободными.
— Я об этом думал, — сказал Дар, — и уверен, что генерал Шаклер — наш губернатор — тоже так считает. Не говоря уже о Майлсе Крофте на Холдане.
— Да, мы разговаривали с Майлсом. Не сомневаюсь, что и твой Шаклер уже предпринял определенные шаги. И все-таки я понимаю так, что тебе не хочется туда возвращаться.
Дар нахмурился.
— С чего вы взяли?
— Если бы ты хотел свободы, то присоединился бы к Горацио, и тебя бы высадили вместе со Строганофф. В чем дело, малыш? Тебе понравились злачные места, вроде Гамелона? И ты решил далеко от них не отрываться?
— Угадали, — признался Дар. — Как вам это удалось?
— Хочешь верь, хочешь нет, я тоже был когда-то молодым.
— Как будто он когда-нибудь постареет, — Лона придвинулась к Дару. Он ощущал ее присутствие как физическое прикосновение. В глазах красавицы плясали чертики. Она смотрела на юношу с улыбкой, которая была одновременно таинственна и доброжелательна.
— Куда же намереваешься направить свои стопы?
— Куда-нибудь, — объявил Дар, — где не придется больше слышать о межзвездном заговоре телепатов.
— Это было великолепно, правда? — хихикнул Уайти. — Никогда раньше пропаганда не была так усердна. Я убежден, что кое-кто из участников переворота сам искренне поверил в заговор. Я просто обожаю наблюдать, как вымысел выходит из-под контроля своего создателя.
— Нельзя сказать, что все это — полный вымысел, — задумчиво произнес Дар. — Должно же скрываться хоть какое-то зерно истины под шумихой, поставившей на уши целую планету. Где этот пресловутый телепат?
— Я не верю в телепатию, — одарила его скептическим взглядом Лона, — поскольку в человеческом мозгу нет ни передатчика, ни приемника мыслительных волн, да и они сами настолько слабы, что их трудно даже зафиксировать с помощью чувствительных приборов.
— А во что ты веришь? — Дар в свою очередь окинул девушку скептическим взглядом. — Готов поклясться, что ты ко всему относишься с недоверием.
— В этом есть доля правды, — согласилась Лона. — Я не верю мечтателям. Телепатия — это мечта. Но если кто-нибудь попытается претворить ее в жизнь в виде сверхсветового радио или перестройки мозга, чтобы превратить его в замкнутым электронный контур, тогда...
Скептицизм Дара испарился. Он почесал затылок.
— Ты мечтаешь об этом?
— Скажем так, об этом я могу говорить вслух. А у тебя какие мечты?
Дар наморщил лоб.
— Не знаю. В голове ни одной умной мысли. Разве что поскорее убраться подальше от Терры.
Блестящая капля сорвалась со звездного неба и зависла над шахтой, которую только что покинул «Прекрасный новый мир».
— А вот и Фесс, — объявил Уайти. — Пошли, цыплятки.
В тишине они спустились обратно в сферическое помещение. Каждый погрузился в свои мысли, сознавая, что покидает Терру навсегда.
Хотя Лона собиралась периодически наносить визиты на Терру, она все же выросла среди звезд и для нее мать-Земля всегда была дальней экзотической родственницей. Дар никогда раньше не бывал на прародине человечества, да и теперь не больно-то хотелось на ней оставаться. А вот Уайти родился и вырос здесь, и ему было тяжелее остальных. Говоря языком мифа: «Геката* [19] перестала быть матерью и любовницей и стала убийцей...» Если он вернется когда-либо в ее объятия, то для того, чтобы умереть. Молодежь не знала этого, потому что ей были неведомы планы величайшего из бардов. Они очутились внутри астероидного разведчика.
— Вот и родной очаг, — вздохнул Уайти. — Или, по крайней мере, то, что можно назвать очагом. Фесс, приготовь-ка стаканчик, я хотел бы выпить на посошок.
— Слушаюсь, мистер Тамбурин. А что вам, Лона, и вам, Дар?
— Мне вермут, — сказал Дар.
— Содовой, — вставила Лона, — по крайней мере, пока не выберемся в пространство.
Она забралась в кресло пилота и пристегнулась. Автобар звякнул, и Дар пошел, чтобы принести напитки.
Бард пристроился за спинкой кресла внучки, с отсутствующим видом принял бокал, не отрывая глаз от экрана, на котором сиял голубизной шар Терры.
— Какой курс предпочитаете? — поинтересовался Фесс.
— Время решений, — сказала Лона Дару. — Куда, о повелитель, плыть ладье?
Он заглянул ей в лицо. Лона не отвела взгляда: ее зрачки, казалось, расширялись все больше и больше.
— Туда, куда поплывешь ты, — тихо произнес Дар.
Лона замерла, потом сказала:
— Значит, поплывем вместе.
— Да, вместе, — ответил Дар, — на всю оставшуюся жизнь.
Они сидели, не шевелясь и не сводя глаз друг с друга.
Молчание нарушил свидетель. Уайти прокашлялся и громко сказал:
— Ты же знаешь, Фесс, как это бывает, когда ты молод и все впереди.
— Да, в моих банках данных имеется соответствующая информация, — согласился кибер.
— Ты отправляешься в собственный мир грез, — решил все же объяснить ему Уайти, — хотя по- прежнему уверен, что пребываешь в реальном мире. Зов романтики окрашивает окружающее в радужные тона.
— Подобно искусственно привнесенному дисбалансу нервной системы? — заинтересованно произнес Фесс.
— Да. С помощью наркотиков можно достичь подобной имитации, но цену имитации знают все, даже ты. И все же хоть грезы реальны, нам с тобой они уже не доступны. Вот и остается на нашу с тобой стариковскую долю приглядывать за порядком, пока молодые пребывают в эйфории.
— Ну, и как вы собираетесь приглядывать за порядком, мистер Тамбурин?
— Очень просто, поброжу по планетам. Как и прежде. Буду петь невинные песенки. А в заключение прибуду на Вольмар.
— На Вольмар? Зачем?
— Наверное, чтобы повидаться со Строганофф, профессором Чолли, которого так обожает этот влюбленный паренек. Сдается мне, Фесс, что у вольмарцев найдутся неплохие идеи. А пока следует
