Кристофер Сташеф
Пропал чародей
Глава первая
Жили-были три маленьких чародея и маленькая ведьмочка. И потеряли они своих маму и папу. Ну, не то чтобы в самом деле потеряли. Их родители вечером куда-то ушли, а за детьми оставили присматривать эльфа. Эльфа звали Пак (на самом деле его звали Робин Добрый Малый, но все звали его по прозвищу), и он был жутко вредным. Он был таким вредным, что дети делали все, что он им говорил, хотя и сами прекрасно могли колдовать.
Они даже вовремя легли спать. Легли. Но не уснули. Мальчики лежали и шепотом переговаривались, а потом к ним прокралась сестра. У нее была своя спальня, но совсем скучная, не то что у братьев — потому что кроме нее в комнате никого не было.
— Они уже должны вернуться, — прошептал Магнус. Он был самым старшим — ему сравнялось целых двенадцать лет.
— Нет, еще не так поздно, — возразила Корделия. Ей было девять, и она была такой же взрослой, как и Магнус — во всяком случае, напоминала брату об этом дважды в день.
— Уже поздно, — Джефри посмотрел в окно, на звезды. — Большая Медведица уже над холмом Кухулина.
Джефри было всего семь, но он уже знал, что ночью небо крутится, словно гигантское колесо, и помнил, куда сдвигаются каждый час звездные картинки под названием «созвездия».
Корделия нахмурилась.
— Куда они могли задеваться?
Магнус пожал плечами.
— Может быть, банда троллей напала на них из засады.
— Бедные тролли, — вздохнул Джефри.
— Тебе просто завидно, что тебя там не было, — фыркнула Корделия.
— Немножко, — признался Джефри. — Но согласись, что любая банда троллей должна приготовиться к самому худшему, если собралась напасть на наших родителей.
Их мама, Гвендайлон Гэллоуглас, была ведьмой, но очень хорошенькой ведьмой, а папа, Род Гэллоуглас — чародеем. Так называют мужчин, которые умеют колдовать, как ведьмы.
— Может быть, их призвали Король с Королевой, — пришло в голову Грегори. Паренек был самым младшим, он отбарабанил на грешной земле всего пять, но уже знал, что Король и Королева всегда призывают папу и маму на помощь, когда королевство Грамарий в беде.
— Ой! — Корделия выпрямилась, сверкая глазами. — Должно быть, аббат со своими монахами снова подбивает баронов против Короля и Королевы!
— Или снова появился какой-нибудь злой волшебник, — зажглись глаза и у Грегори.
— Или, может, целая армия чудовищ выскочила из лесу! — мечтательно улыбнулся Джефри. Ему очень нравились всякие армии. И чудовища тоже.
— А может быть, призраки напали на замок! — подскочил Магнус.
— А может быть, чародею и волшебнице просто хочется побыть одним, чтобы не докучали дети, и они решили задержаться подольше, на свежем воздухе, среди лесных цветов! — рявкнули из-за двери глубоким басом. — А может быть, это четверо несносных детей все еще не спят, хотя давно уже пора!
Мальчики нырнули под одеяла, а Корделия — под кровать Магнуса.
В комнату ворвался их полуторафутовый нянь.
— Не стыдно вам? Неужели родители не могут провести наедине хотя бы вечер, чтобы вы не докучали им своей болтовней? Даже когда их здесь нет?
— Но мы же думали не о них, Пак, — возразил Джефри.
Все четверо могли не только читать чужие мысли, но и вкладывать в голову другим людям свои собственные.
— Нет, но вы не спали, и собирались наброситься на них, как только папа с мамой вернутся.
— Ничего подобного, — с достоинством ответил Магнус. В конце концов, он только разок подумал об этом.
— Ну еще бы, — фыркнул Пак. — А теперь спать! Закрыть глаза — и рты тоже! А не то я сам их закрою.
Мальчики мгновенно закрыли глаза. В последний раз, когда Джефри огрызнулся на Пака, маме потребовался целый час, чтобы сообразить, как снять с его губ висячий замок.
— А ты, девица! Марш к себе! — Пак указал на дверь пальцем.
На мгновение в комнате стало тихо, потом из-под кровати Магнуса выскочила Корделия.
— Вот всегда ты все испортишь, Пак! — и она пулей вылетела за дверь.
Пак посмотрел ей вслед, словно раздумывая, как она будет выглядеть с выпученными глазами и ногами, спутанными паутиной, но, видимо, смягчился, потому что проворчал только:
— Спать! А не то вас заберет хобгоблин.
— А кто такой хобгоблин? — поинтересовался Магнус.
— Это я! А теперь — спать! — и он захлопнул дверь.
В течение трех минут мальчики лежали тихо, как мышки. Потом Джефри прошептал:
— Как вы думаете, он и в самом деле...
Дверь распахнулась, и Пак снова прогремел:
— Спать!
Пришлось уснуть.
Когда на следующий день дети спустились завтракать, Пак, чрезвычайно озабоченный, сидел у камина, подпирая руками подбородок.
Они молча окружили его, глядя во все глаза. Наконец Магнус спросил:
— Они еще не вернулись, значит?
Пак отмахнулся.
— Пока нет. Видать, вернутся, когда солнце встанет.
Грегори покосился на окошко.
— Солнце уже встало, Пак — и ты не знаешь, куда они делись.
— Не знаю? Я?!! — Пак с негодованием выпрямился, пронзив воспитанника испепеляющим взглядом. — С чего ты взял?
Грегори покачал головой.
— Если бы ты знал, то не сидел бы такой озабоченный.
— Уж больно ты зоркий, как я погляжу, — огрызнулся эльф.
— Я тоже от этого не в восторге, — согласился с ним Грегори, — ведь если ты не знаешь, где они, значит, они пропали.
— Что? Нет! Что ты сказал? — вскричали его братья и сестра.
Грегори снова покачал головой.
— Если даже Волшебный Народец не знает, куда подевались наши мама и папа, значит, их вообще нет в Грамарии.
— А это ты откуда взял? — Пак пристально посмотрел на мальчика.
— Это же понятно — что известно одному из Волшебного Народца, то знает весь Народец. И нет ничего, чтобы укрылось от их пытливого взора, потому что повсюду есть пикси, эльфы и феи. На всем острове Грамарии не сделать и шагу, чтобы тебя не заметил Волшебный Народец. Значит, если ты не знаешь, куда делись наши родители — значит, в стране их нет.
— Но они не могли пропасть! — вскрикнула Корделия. — Как же мы теперь без них будем жить?
— Как без них будет жить королевство... — тихо прошептал Пак.
У Грамария было множество врагов, и только Верховный Чародей и его жена держали их в узде.
— А как... Как ты можешь говорить об этом? — негодующе всплеснул руками Джефри. — Как ты можешь говорить об этом так спокойно, хладнокровно обрекая наших маму и папу неведомой судьбе?
— Ну нет! — Магнус обнял Грегори и прижал брата к себе. — Не будь жесток к нашему воспитателю! Он так же испуган, как и ты...
