ломиться.
— Просто придержать не годится! Нужно сохранить этот грот в первозданности! О! — Корделия сердито топнула ногой, поглядев на лежащего у ее ног Грегори. — Просыпайся, бездельник! Неужели ты не придумаешь, как остановить этого монстра?
— Не тревожь брата, — послышался бас Пака. Он стоял рядом с ней, склонившись над Грегори.
— Видение в кристалле вытянуло из него все силы. Ваши родители наверняка очень далеко забрались от Грамария.
— А как же тогда нам остановить тролля, Робин?
— Если Магнус задержит его у входа, я, может быть, придумаю, как его изгнать — если только я не ошибаюсь в его природе, — тут Пак ухмыльнулся. — В конце концов, мы можем попробовать. Согласны, дети?
— Ну, попробовать, так попробовать, — вздохнул Джефри. — А в чем твой план, Пак?
Когда тролль с треском и воплями приблизился к гроту, его уже ждали.
Людоед шел по следу ускользнувшей из-под носа добычи до самой дыры в зарослях, проскочил мимо, замедлил шаги, остановился и растерянно поглядел по сторонам. Затем улыбка разрезала его рожу пополам и он заковылял назад, принюхиваясь на ходу. Дойдя до дыры, тролль широко ухмыльнулся:
— О-хо!
Потом монстр нагнулся, несколько раз потянул носом и, причмокивая, шагнул в дыру...
И налетел на невидимую стену.
Тролль отступил, скорчив озадаченную рожу. Препятствие, на которое он наткнулся, кажется, прилипло, и тролль захлопал огромными лапами, пытаясь отряхнуться. Ничего не получилось, и он взвыл, яростно вырываясь.
— Он запутался в паутине, — прокомментировал Джефри.
— Ничего удивительного — ее там тысяча слоев, — ответил Магнус. — Вперед, Делия, веди нас. Думай, братец.
Джефри уставился на тролля, но его разум сосредоточился на мыслях Корделии.
Корделия воображала птиц — множество птиц. Ласточки, малиновки, синички, вороны — сотни птиц. Магнус выбрал из отряда пернатых ласточек, вообразив целую ораву так явственно, как только мог. Джефри думал о малиновках, о стае малиновок, которая кружит в воздухе, собираясь на юг.
Тролль злобно завывал, вырываясь из паутины. Он прилагал все больше усилий, но все — впустую. Сквозь дыры, прорванные в невидимом коконе, начали выпадать частички его тела, сразу начинавшие жить своей самостоятельной жизнью, расползаясь в разные стороны.
— Пак-то был прав! — крикнул Джефри. — Тролль сделан из ведьмина мха!
И он удвоил силы, яростно глядя на чудовище.
Из опадающего сморщившегося кокона вылетали птицы — ласточки, малиновки, синицы... В воздух, с шумом хлопая крыльями, с громкими криками, заглушавшими тающий визг тролля, вздымались огромные вороны, а содрогающаяся масса делалась все меньше и меньше.
Наконец тролль растаял до таких размеров, что вывалился в прорванную им же самим дыру в паутине и, спотыкаясь, вбежал в грот — тролль ростом не больше фута, жалобно мяукавший, как нашкодивший котенок.
— Ой, бедненький! — Корделия тут же позабыла о синицах. Она присела, протянув к троллю руки. Пак дернул ее за подол:
— Назад, девчонка! Он может быть крошечным, но это все еще кровожадное и злобное чудище! Только протяни ему руку — и он вопьется в нее острыми зубками!
— Думай, братец! — повторил свой приказ Магнус, и Джефри охотно повиновался. Побледневшая Корделия со страхом смотрела, как тролль тает, тает, как восковая кукла, которую забыли у огня. Голова, волосы, тело расплывались, сливаясь в розоватую массу, которая все еще ползла к ним, распадаясь на кусочки. Потом и они потемнели, на их поверхности зашевелились бугры, кусочки сжались, приобретая законченную форму — и в ночное небо с хриплым криком взлетел ворон. Следом, пискнув, выпорхнула ласточка.
В опустевшем гроте наступила тишина.
Корделия огромными печальными глазами смотрела на пустое место.
— Не казни себя, сестрица, — похлопал ее по плечу Джефри. — Он бы с удовольствием тебя слопал, если бы предоставилась возможность.
— Это было лишь чучело, — заметил Пак, — без души, без разума — сплошная слепая ненависть. Он пришел из старых бабушкиных сказок и рассеялся, как кошмарный сон.
— Словно его совсем и не было, — пролепетала Корделия.
— Ты что? — возмутился Джефри. Магнус кивнул, без тени улыбки.
— Он бы разорвал тебя на куски, сестричка, острыми клыками, и слопал бы по-настоящему. На это его хватило бы.
Глава одиннадцатая
Было еще темно, когда Келли разбудил их, негромко приговаривая:
— Просыпайтесь, милые детки. В лесу темно, но солнышко уже поднимается, нам пора двигаться в путь, просыпайтесь!
Дети с охами и вздохами потягивались.
— Мы так поздно легли прошлой ночью, Келли! — взмолился Грегори.
— И мы так устали! — поддержал его Джефри.
— Устали! Я-то думал, что ты не устаешь от доброй драки!
— Так-то оно та-аааак, — мальчик широко зевнул, — а я все равно устал.
— А почему ты Пака не будишь, — проворчал Магнус.
— Пак встал задолго до рассвета и ушел вперед, чтобы проверить путь. Он не хочет, чтобы вы снова влипли в какую-нибудь историю! Давайте поднимайтесь!
— Я посплю еще немножко, — пробормотала Корделия, зарывшись лицом в скатанную одежду, служившую подушкой.
Тут ей в щеку ткнулся влажный бархатный нос, она подняла глаза и увидела стоявшего над ней единорога с серебряной гривой. С радостным воплем девочка подскочила и бросилась ему на шею.
Мальчики просыпались не так бодро, но без устали понукавшему Келли удалось даже убедить их умыться. Поплескав на рожицы холодной водичкой и подкрепившись пригоршней ягод, они почувствовали себя готовыми идти дальше.
И вот они вышли из леса и стали пересекать пастбище. Влажный утренний воздух и восходящее солнце быстро подняли настроение, так что они даже запели, шагая вперед по протоптанной скотом тропинке. Сзади трусил довольный Фесс, наконец нашедший их после истории с троллем. Джефри так разошелся, что перелетал через каждую попадавшуюся изгородь.
Взлетев над третьей по счету, он неожиданно замолк и припал к земле, прошипев:
— Тихо! Впереди четверо грабителей, если меня не подвели глаза и знание арифметики!
Грегори порскнул было вверх, чтобы тоже посмотреть, но Магнус поймал его за ноги и потянул назад.
— Не высовывайся! Если впереди злодеи, то малыши должны сидеть тише воды ниже травы!
Они молча поползли вперед, прячась за кустами на краю поля и время от времени осторожно выглядывая.
Перед ними расстилалась пыльная дорога. Направо она пересекалась с такой же пыльной дорогой, и на перекрестке стоял огромный каменный крест. А по дороге шагали четверо здоровяков, бранясь и хохоча.
— Нет, ну как он бросился бежать-то, а?
— Соображает! Небось мы бы его-то да на корм воронью!
— Не-не-не! Мы бы его похоронили — не хуже, чем поп из деревни!
— Точно, уж за похороны-то он заплатил! — загоготал самый высокий, встряхнув кожаным кошелем размером с собственную голову.
— Да-да, — проворчал низенький, но зато самый широкоплечий. — Только плату мы еще не поделили, и
