связан со Снежной королевой, не так ли?
Джек остановился, обернулся. Ему очень не понравилось, что Антония оказалась такой сообразительной. Пристально глядя на нее, он спросил:
– И где же услышала об этом, дорогая?
Она подошла к нему и с улыбкой ответила:
– Просто я догадалась. Догадалась, потому что ты перестал посещать Камиллу. – Антония снова улыбнулась и провела ладонью по щеке маркиза. – Ты очень сердишься на эту девушку?
– Нет, но она… Она меня раздражает. – «И мне ужасно хочется затащить ее в свою постель», – добавил он мысленно. Однако маркиз не собирался посвящать Антонию в свои планы, поэтому с усмешкой проговорил: – Но я предпринимаю шаги для исправления ситуации.
– Я в этом не сомневаюсь. – Антония рассмеялась. – Бедная девочка! Не знаю, жалеть ли ее или завидовать ей. Но у нее нет ни шанса.
– В том-то и дело.
Антония проводила маркиза до дверей, и он взял шляпу и плащ.
– Я слышала кое-что о мисс Бентон. Возможно, это могло бы заинтересовать тебя, дорогой.
Джек надел плащ и шляпу. Пожав плечами, пробормотал: – О чем, собственно, речь?
– О претендентах на ее руку.
Маркиз усмехнулся:
– Полагаю, их несколько дюжин. Верно?
– А знаешь ли ты, что один из них – герцог Уэнфорд?
Маркиз внимательно посмотрел на собеседницу: – В самом деле? Ты не шутишь?
Антония покачала головой:
– Нет, не шучу. Ты подарил мне молодого Бентона, так что теперь мы квиты, Джек.
– Благодарю, Тони. Я согласен. – Маркиз с улыбкой приподнял шляпу. – Увидимся вечером. Думаю, поздно. Сначала я должен кое-что сделать.
– Что ж, до вечера.
Графине Фелтон нравилось считать себя сторонницей прогресса, поэтому она заказала оркестру, нанятому на этот вечер, целых четыре вальса. Если старшие гости сразу же осудили такое количество «скандальных танцев», то молодые не думали на это жаловаться.
Однако Лилит была недовольна. Очень недовольна. Она нервно сжимала ладони, в то время как Пенелопа делала вид, что восхищается вазой с весенними цветами, имевшими весьма жалкий вид, – видимо, в саду графини только они пережили недавние заморозки.
– Что он сейчас делает? – прошептала Лилит; она жалела, что не надела более невзрачное платье, в котором бы герцог ее не заметил.
– Все еще разговаривает с твоим отцом, – шепотом ответила Пен, оглядывавшая заполненный гостями бальный зал.
– О, Пен, что же мне делать? Почему леди Фелтон не могла заказать два вальса? Их бы уже сыграли до его появления. – А не могла бы ты пожаловаться на боль в ногах и уехать пораньше?
Лилит покачала головой:
Отец разгневается. – Она вздохнула и расправила плечи – Придется смириться. В конце концов, это всего лишь один танец.
Когда ее отец велел оставить четвертый вальс на всякий случай, она не ожидала, что на бал явится герцог Уэнфорд. И, конечно же, не ожидала, что он пригласит ее на вальс. Она даже не знала, умеет ли он танцевать, не могла даже представить, что он захочет научиться чему-то столь современному.
– О, Лилит, я уверена, что все не так плохо, как тебе кажется, – сказала Пенелопа. – Может быть, ты всего лишь увлечена… маркизом Дансбери?
– Я не увлечена Дансбери, – решительно заявила Лилит. – Он меня раздражает, и я хочу, чтобы он убрался из Лондона. Что ж, хорошо, что хотя бы сегодня его здесь нет.
– Я все же думаю, что его появление на вечере у леди Жозефины просто случайность, – сказала Пен. Она с недоверием отнеслась к предположению Лилит, что маркиз преследовал ее, чтобы отомстить.
Лилит пожала плечами:
– Надеюсь, ты права. – Немного помолчав, она пробормотала: Но как же мне продержаться до конца сезона?
В течение почти двух месяцев Лилит танцевала на балах и улыбалась самым благородным пэрам Англии. Хотя до нее доходили слухи, что она как Снежная королева, она старалась не обращать на них внимания. Если бы кто-нибудь смог подсказать ей, как выйти замуж за подходящего человека, она с радостью бы воспользовалась советом.
– Мисс Бентон.
О Боже! Лилит взглянула на Пен, затем, судорожно сглотнув, обернулась.
– Ваша светлость, – она попыталась улыбнуться, – как чудесно, что вы решили приехать на бал!
Герцог Уэнфорд внимательно посмотрел на нее. Его костлявое, с резкими чертами лицо было лишено всякого выражения. Глубоко посаженные серые глаза под густыми седыми бровями смотрели на девушку
