сюда.
– Хм… Так он хотел видеть меня или девку?
– Он этого не сказал, милорд, но я понял, что вас.
Джек улыбнулся и посмотрел на визитную карточку. Украшенная изящной виньеткой, она потеряла свой вид из-за загнувшихся краев и пятен пота. Было очевидно, что Ремдейл не в духе.
– Спасибо, Фис. Я буду завтракать через пять минут.
– В утренней гостиной, милорд? – неуверенно спросил дворецкий.
Джек пожал плечами:
– Если ты настаиваешь.
Фис с удивлением посмотрел на хозяина и пробормотал:
– Слушаюсь, милорд.
Предполагаемый наследник герцога Уэнфорда стоял у окна, и он, судя по всему, действительно был не в духе. Джек невольно усмехнулся. Он был рад причинить неприятности Ремдейлам – это доставляло ему удовольствие. «Но почему же Лилит связалась с герцогом Уэнфордом? Неужели дело только в титуле? – размышлял маркиз. – Для такой умной девушки, как она, довольно странный выбор».
Остановившись в дверях, Джек какое-то время наблюдал за гостем – тот же смотрел в окно. Антония Сен-Жерар несколько раз отзывалась о Рэндольфе Ремдейле как о «лондонском белокуром Адонисе». Многие говорили, что Рэндольф все еще не женился лишь по одной причине – не встретил женщину, достойную стать герцогиней Уэнфорд, после того как он унаследует титул. Джек же подозревал, что затянувшееся холостяцкое положение Ремдейла объяснялось его вспыльчивым характером и нежеланием, чтобы кто-то еще смотрелся в зеркала в его доме на Сент-Джордж-стрит.
– Доброе утро, Ремдейл. – Маркиз наконец-то вошел в комнату. – Надо ли мне притворяться и спрашивать, зачем вы здесь? Или мы просто…
– Вы прекрасно знаете, почему я приехал, – перебил Рэндольф, злобно уставившись на Джека. – Ведь я говорил вам, что выкуплю эту булавку. Так что незачем было похвалятся ею на публике.
Джек с невозмутимым видом кивнул. Он накануне постарался облегчить карманы Рэндолфа, а затем предложил взять булавку в залог – специально для того, чтобы похвастаться ею перед всеми.
– А мне кажется, что вы сказали вот что: «Забирайте эту проклятую булавку, и покончим с этим». – Маркиз протянул руку и поправил портрет своего отца, написанный сэром Джошуа Рейнолдсом. Старому маркизу не удалось улыбнуться даже ради вечности. Слава Богу, его жена была одарена чувством юмора, которого хватало на них обоих. – Или я ошибаюсь?
– Мерзавец, – проворчал Ремдейл и вынул из кармана туго набитый кожаный кошелек. – Вот. – Он бросил кошелек на стол.
Маркиз с удивлением взглянул на гостя:
– Откуда такие деньги? Ведь двадцать четыре часа назад у вас не было ни…
– Не ваше дело, черт побери! Где булавка?
Джек с улыбкой вытащил из кармана булавку и осмотрел ее.
– Хм… – протянул он в задумчивости. – Дядюшка Джеффри оплачивает ваши карточные долги, верно?
Рэндольф сквозь зубы процедил: – Отдайте булавку.
Джек бросил булавку на стол.
– В будущем я не советую вам играть на фамильные драгоценности. Кажется, дядя Джеффри был не очень доволен, что выпустил булавку из своих когтей.
Рэндольф покраснел и, сжав кулаки, пробормотал:
– Мерзавец! Мне следовало бы вызвать тебя на дуэль. Это прозвучало многообещающе, хотя маркиз прекрасно знал, что Ремдейлы не вступают в драку, если знают, что не победят. Но может быть, Рэндольф все же рискнет? Может, и рискнет, если подтолкнуть его должным образом.
Тут дверь открылась, и Фис внес поднос с завтраком.
Увидев вазочку с джемом, Джек усмехнулся. В следующее мгновение он схватил вазочку и выплеснул ее содержимое в лицо Рэндольфа Ремдейла. Затем с улыбкой спросил:
– А это заставит вас вызвать меня?
Ремдейл, отплевываясь, отшатнулся. Утирая с лица липкий апельсиновый джем, пробормотал:
– Негодяй!
– Так как же? – спросил Джек, разглядывая свои ногти. – Я спросил: вы собираетесь меня вызвать?
Ярость на лице Рэндольфа мгновенно сменилась тревогой. Все же, утирая джем со щек, он проговорил:
– Нет, я поступлю иначе. Я уничтожу тебя. Ты еще пожалеешь… – С этими словами Ремдейл бросился к выходу.
– Черт бы побрал этого труса, – пробормотал Джек, слизывая с пальца джем.
– Милорд…
Джек повернулся к дворецкому:
