– Хорошо, лорд Дансбери. – Она сделала глубокий вдох, собираясь с духом. – Хорошо, вы можете называть меня по имени. Вы ведь этого добиваетесь, не так ли?
– Благодарю вас, Лилит.
Она осмотрелась и увидела отца – тот стоял, скрестив на груди руки, и пристально смотрел на нее. Лилит тяжело вздохнула и пробормотала:
– Ох, я никогда не смогу ему это объяснить.
Джек Дансбери проследил за ее взглядом и тоже вздохнул:
– Не сможете объяснить? А нельзя ли просто сказать: «Отец, мне захотелось потанцевать с Джеком Фаради»?
– Но я не хотела с вами танцевать, – возразила Лилит. – Вы… устроили мне ловушку.
– Возможно, – ответил маркиз, вглядываясь в ее лицо. Потом вдруг спросил: – Скажите, а вы очень похожи на свою мать? Мне кажется, вы совсем не похожи на отца. Это особенно заметно, когда смотришь в ваши сияющие глаза.
Против «сияющих глаз» Лилит ничего не имела. Но ведь она приехала в Лондон вовсе не для того, чтобы подтвердить свое сходство с Элизабет Бентон. Немного помедлив, она сказала:
– Я вам отвечу, если вы скажете, почему Ричард Хаттон вас не любит.
Маркиз тотчас же изменился в лице – теперь перед ней был прежний Джек Фаради, язвительный и насмешливый.
– По той же причине, что и все остальные, моя дорогая. Но не в моих правилах сплетничать о самом себе, так что о моих тайнах вам придется расспросить какого-нибудь старого болтуна.
– Вот как? – Лилит усмехнулась. – Вы задаете мне вопросы, но на мои вопросы отвечать не желаете? По-моему, это несправедливо, лорд Дансбери.
Он привлек ее еще ближе к себе и прошептал ей на ухо:
– Я никогда не бываю справедливым. И еще вам следует запомнить, Лилит: я никогда не проигрываю.
Лилит отстранилась от него.
– Довольно смелое заявление, милорд. Даже для такого известного игрока, как вы. Зачем вы говорите мне это?
Он тихонько рассмеялся и пробормотал:
– Говорю на всякий случай. Чтобы вы имели это в виду.
Лилит пристально взглянула на него и заметила:
– У меня и раньше не было оснований доверять вам, милорд. А ваши откровения, уж конечно, не заставили меня изменить мое мнение о вас.
– О, я в этом сомневаюсь. – Он улыбнулся. – Ведь всего лишь несколько недель назад вы даже не желали разговаривать со мной.
– Вам не следовало напоминать мне об этом.
Тут маркиз вдруг нахмурился. Лилит, проследив за его взглядом, увидела Дольфа Ремдейла, беседовавшего с ее отцом.
– Он не в трауре, – заметил Джек. – Даже без крепа на рукаве.
– Старый герцог в своем завещании запретил ему носить траур, – сказала Лилит. – Разве вы не знали?
– Нет, не знал. Очень удобно, не так ли? Полагаю, старик был не в своем уме.
– Думаю, что Уэнфорд составлял свое завещание в здравом уме, – возразила Лилит.
– Сомневаюсь, – пробормотал Джек. – Мне кажется, Уэнфорд заставил бы всю Англию надеть траур, если бы это было в его власти.
Лилит кивнула – она тоже так думала.
– Но для Дольфа это действительно очень удобно. Скажите, милорд… – Она на несколько мгновений умолкла, потом выпалила: – Вы потребовали от меня этот вальс лишь для того, чтобы унизить Дольфа Ремдейла, не так ли? Ведь если вам так нравится изводить меня, вы могли бы делать это как-то иначе.
– Изводить вас? – переспросил он, снова нахмурившись.
Тут музыка, к счастью, стихла, и они остановились. Немного помедлив, Джек повел Лилит к тете Юджинии, но девушка, резко высвободив руку, проговорила:
– Я сама найду дорогу. Благодарю вас, милорд. – Она направилась к тетушке.
– Я хочу еще раз поцеловать вас, – прошептал Джек за ее спиной.
Она вздрогнула и оглянулась, но маркиз уже направлялся к Уильяму и мистеру Прайсу. Лилит сделала над собой усилие, чтобы не остановиться. Вероятно, он пытался лишь испугать и смутить ее, но ведь и ей хотелось, чтобы он опять поцеловал ее. «Нет-нет, не следует думать о поцелуях, – сказала она себе. – Тем более о поцелуях Джека Фаради».
– Лилит! – Тетя Юджиния схватила ее за руку и подвела к стулу. – Лилит, ты соображаешь, что делаешь?
Девушка опустила глаза и, стараясь сохранить самообладание, проговорила:
