увидела входившую в комнату Юджинию.
– Тетя, посмотрите… – Лилит улыбнулась и указала на портрет: – Вы его видели? Великолепно, не правда ли?
Тетка нахмурилась:
– Я думаю, что не пристало будущей герцогине Уэнфорд прятаться по гостиным, когда леди Фенброук устраивает карточную партию для избранных гостей.
– О, прекрасно! – кивнула Лилит. – Я с удовольствием… Уже выходя из комнаты, она взглянула на полуоткрытое окно. Каким бы уверенным ни казался Джек, ему не помешает помощь. И кто же лучше всех сможет помочь ему? Конечно, невеста Уэнфорда.
Следуя за теткой, Лилит невольно улыбалась своим мыслям.
Глава 16
Уильям ужасно нервничал. Сидя на мягком диване, он то и дело теребил галстук – ему казалось, в этот вечер галстук слишком уж туго завязали. Намеренно устроить ссору с Антонией? Какая глупость! Во всяком случае, со стороны проклятого Джека Фаради, предложившего эту глупость. Но маркиз прекрасно знал, что никто не откажется принять такой вызов. Видит Бог, Уильям не переставал думать об этом – даже после того, как решил, что Дансбери заблуждается и что Антония ничего не скрывает.
Над его плечом звякнул бокал, и он невольно вздрогнул. Обернувшись, увидел Антонию с бокалом бренди в каждой руке. Усевшись рядом с ним, она протянула ему один из бокалов. Уильям надеялся, что Антония найдет тему для разговора – ему хотелось как-нибудь отвлечься от мыслей о проклятом пари с Дансбери, – но она почти весь вечер молчала. А ему в голову приходили только слова восхищения ее красотой. Именно так обычно и начинались их беседы, которые всегда заканчивались в ее спальне. И он, Уильям, не имел ничего против. Черт бы побрал Джека и его дьявольские игры! Уильям вздохнул. Может быть, просто для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, он мог бы начать спор из-за какой-нибудь мелочи, а затем извиниться? И Джеку пришлось бы купить то колье…
– Уильям… – промурлыкала Антония, поглаживая его бедро и заставляя его вспомнить, что у него может найтись лучшее занятие, чем поиски предлога для спора. – Я могла бы сегодня устроить карточный вечер, mon amour. Я ведь не думала, что мы проведем весь вечер в гостиной. Так скажи мне, зачем я нужна тебе?
Он медлил с ответом. Наконец выпалил:
– Я хочу, чтобы ты больше не устраивала карточные вечера, Антония.
Она посмотрела на него с удивлением:
– Но почему?
– Я… Мне не нравится, когда все эти мужчины смотрят на тебя и… – Он в смущении умолк.
Она прильнула к его плечу и с улыбкой спросила:
– Думаешь, они спят со мной?
– Да. Так что больше никаких карточных вечеров. – Джек говорил ему, что Антония устраивала их с тех пор, как приехала в Лондон. – Ты меня поняла?
Антония пожала плечами:
– Как пожелаешь, любовь моя. Но я как-то должна оплачивать свои счета.
– Не беспокойся об этом, – ответил он, немного разочарованный ее согласием. – И вот еще что… Я считаю, что тебе не следует иметь фаэтон с высоким сиденьем! Знаешь ли, ужасно неприлично для одинокой женщины разъезжать по Лондону в фаэтоне.
Она внимательно посмотрела на него, затем отхлебнула из своего бокала и проговорила:
– О, Уильям, я и так собиралась отказаться от него. Эта ужасная холодная погода… Кому захочется ездить в открытом экипаже, не правда ли?
Уильям откашлялся и пробормотал:
– Да, совершенно верно. – Чем дальше, тем все труднее. Он указал на ее бокал. Она любила по вечерам пить бренди. – Женщины пьют только мадеру или ликер. А не бренди.
Антония взглянула на свой бокал и отставила его в сторону.
– Конечно, дорогой. Мне совсем не нравится бренди.
Уильям снова вздохнул.
– И еще я не потерплю твоего проклятого французского языка, – в отчаянии заявил он, отстраняясь от нее.
Антония снова прижалась к нему.
– Буду говорить только по-английски, – прошептала она. – Теперь ты доволен?
– Я был бы еще больше доволен, если бы ты перестала все время со мной соглашаться, – проворчал Уильям, теряя терпение. – Я говорю серьезно, понимаешь?
– Я такая, какой ты хочешь меня видеть. – Антония еще крепче к нему прижалась.
Уильям вскочил с дивана и воскликнул:
– Черт побери, может, ты считаешь меня идиотом?!
Антония тоже поднялась.
– Дорогой, пожалуйста, не сердись, – проговорила она с улыбкой. – Я же согласилась со всем, что ты сказал.
