Сэр Девон с трудом поднялся на ноги. Рыцаря шатало и мутило, но дух его был не сломлен.
Джеффри, прищурившись, уставился на него.
— Стой! — пришел в себя Ален. — Это со мной он жаждет сразиться! Отойди в сторону!
Джеффри повернулся к принцу.
— Но, ваше высочество… — воскликнул сэр Девон.
— В сторону! — взорвался Ален, и трепет битвы сотряс его жилы. Со свирепым восторгом он глядел на своего былого друга Джеффри: вот лучший выход для ярости и разочарования, что пожирали его после отказа Корделии. — Он мой!
— Так получай же, князек ты невоспитанный! — проревел Джеффри и направил коня на принца.
Однако Ален уже видел этот маневр, использованный против сэра Девона, и был наготове. Он покачнулся, но удержался в седле и отразил обрушившийся сверху удар, потом другой, третий… клинки, будто молнии, сходились с яростным звоном, кони плясали вплотную друг к другу, в криках очнувшихся рыцарей свиты слышались гнев и тревога.
Джеффри, казалось, глазам своим не верил, а на лице Алена появилась самодовольная ухмылка: Гэллоуглас никак не ожидал встретить здесь достойного противника! Самодовольство оказалось достаточно сильным, чтобы заставить принца использовать против Джеффри его собственный прием — он пришпорил коня и бросил его на скакуна Джеффри с внезапностью, ошеломившей молодого чародея.
Воспользовавшись замешательством, Ален двинул его плечом по ребрам.
Джеффри закачался в седле. Ален изо всех сил толкнул его левой рукой, и юный Гэллоуглас, чрезвычайно неуклюже барахтаясь и цепляясь за что придется, полетел с коня.
Приземлившись, он перекувырнулся и вскочил на ноги. По-прежнему сжимая меч, с побагровевшим лицом, искаженным смятеньем и яростью, он видел, что Ален тоже оставил коня.
— Ах, какое великодушие! — сплюнул Джеффри и бросился в схватку.
Удары посыпались один за другим: выпад и защита, натиск и отпор. Теперь нечего было ждать помощи от коней, только голая сталь, меч и кинжал против меча и кинжала. И Алену очень скоро пришлось перейти к защите, он отступил, еще отступил, с изумлением понимая, что сражается не на жизнь, а на смерть, что меч его отбивают снова и снова, а выпады Джеффри следуют с такой частотой, что принц лишь с трудом успевает отражать удары, не имея возможности атаковать самому.
Сэр Девон с криком пришпорил коня.
— Не сметь, сэр Девон! — воскликнул Ален, но не успел:
Джеффри отскочил в сторону, развернулся и, ухватив скачущего рыцаря за ногу, рванул ее на себя. Сэр Девон вылетел из седла.
Джеффри отпрянул, готовый отразить удар принца, но Ален застыл в ожидании:
— Я не запятнаю себя ударом в спину врага!
— Неужто? — хмыкнул Джеффри. — Столь похвальная чувствительность однажды доведет тебя до смерти, ваше высочество! — И вновь бросился в атаку.
Ален понял, что сможет победить, только перейдя в наступление. Он увернулся от удара и постарался вытянутой рукой с мечом достать противника, однако Джеффри изогнулся и в головокружительном вираже, показавшемся Алену совершенно невозможным, парировал выпад, вслед за чем обрушил меч на грудь принца. В последний момент Ален уклонился и отразил удар, потом еще и еще, все отступая и отступая под бешеным натиском. Его спутники завопили в смятении и ринулись было на помощь, но Ален рявкнул, приказывая им оставаться на своих местах.
Вдруг клинок Джеффри будто оплел его собственный, рукоять вывернулась, и меч принца отлетел в сторону. Ален в ужасе смотрел на вражеское острие, застывшее в шести дюймах от его лица.
Рыцари панически закричали и пришпорили скакунов.
— Назад! — рыкнул Джеффри. — А то рука моя может и сорваться!
Всадники разом осадили коней.
— А теперь, ваше высочество, — провозгласил Джеффри, — ты извинишься за оскорбление, нанесенное моей сестре, и поклянешься принести ей извинения лично, или я своими собственными — глазами увижу цвет твоей требухи.
Ален попытался взглянуть на него столь же свирепо, но вспомнил опрометчивые слова, брошенные Корделии, и досадливо потупил взор.
— Я покорнейше молю о прощении, ибо действительно произнес слова недостойные и госпожой ни в малейшей степени не заслуженные. — Он поднял голову и встретил озадаченный взгляд Джеффри. — Что же до страха перед тобой или твоим клинком, что ж, если ты считаешь меня трусом, так нанеси удар, и дело с концом! Ты так глумишься при упоминании о чести, что меня не удивит, если у тебя ее окажется настолько мало, чтобы убить безоружного!
Сэр Девон судорожно вздохнул и приготовился к отчаянному прыжку, но Джеффри лишь прищурился, так что глаза его превратились в щелки.
Прежде чем он успел заговорить, Ален продолжил свои тирады:
— А еще, колдун, учти, что слова твоей сестры тоже оказались жалом, к тому же поразившим меня совершенно неожиданно.
— По-твоему, это служит оправданием для оскорблений и угроз? — сурово возразил Джеффри.
— Они вырвались у меня в гневе, обиде, досаде, — ответил Ален. — Я говорил необдуманно и глупо. Ты ведь не сомневаешься, Джеффри, что у меня никогда и в мыслях не было навредить Корделии, и за содеянное давеча мне бесконечно стыдно!
Я извинюсь, как требует от меня честь, извинюсь, покорно склонив голову!
— Как же так? — Джеффри окинул принца недоверчивым взглядом. — Ты совершишь то, что велит тебе честь, забыв при этом о своем положении?
— Честь куда важнее чинов. Поистине, утратив честь, невозможно притязать на трон. Так что я принесу извинения твоей сестре при первой же встрече.
Джеффри старался смотреть все так же грозно, но не выдержал и опустил глаза, да и меч тоже. Он с раздражением покосился на своего старого друга. — Ну, как же могу я сердиться на человека, ведущего себя столь достойно? Ты в высшей степени неудобный противник, принц Ален!
— А ты столь же поразительный, — Ален с трудом сдерживал дрожь облегчения. — Меня еще никто не побеждал, разве что в детских поединках с тобой же. Тогда ты меня опозорил, ведь ты двумя годами младше. А теперь все повторилось.
— Сам виноват, — неумолимо отозвался Джеффри.
— Знаю, что виноват, — нахмурился Ален. — Но все же, мы не фехтовали с двенадцати лет, с тех пор как запретил мой отец.
— Точно, — улыбнулся Джеффри. — Запретил, как только мы выросли настолько, чтобы поранить друг друга по-настоящему. Никто не вправе подвергать опасности наследника престола.
— Не убил бы ты меня, в самом деле!
— Намеренно, разумеется, никогда. Но когда имеешь дело с мечами, можно пораниться, такое было и будет. Это опасная игра.
— Но как же тебе удалось так легко победить?
— Не в последнюю очередь благодаря мастерству. — Гнев Джеффри почти утих. — А еще помогла твоя самонадеянность.
— Никто, кроме тебя, не устоял передо мной!
— Чему удивляться? — с раздражением, но беззлобно протянул Джеффри. — Кто из придворных осмелится нанести поражение наследнику престола?
Ален уставился на юного мага:
— Ты хочешь сказать, что они поддавались?
— Не сомневаюсь! Разве найдется при дворе человек, готовый восстановить против себя будущего короля, от милости которого зависит судьба любого подданного?
Ален, смешавшись, отвел потускневший взгляд.
— А я считал себя эталоном учтивости и рыцарского достоинства!
— Ну, может, так оно и есть в повседневной рутине, — смягчился Джеффри. — Но только если тебя не злить. Твою беседу с моей сестрой никак не назовешь образцом галантности, Ален.
