— Ты о чем? — Жильбер схватил крестьянина за плечи и встряхнул. — Кто идет?
— Армия Зла! — вскричал крестьянин. — Пешие и рыцари! Их так много — не сосчитать, а с ними еще два колдуна!
Моя оборванная армия зароптала, но никто не дал деру. Все стали угрюмыми и решительными — даже те немногие, что дрожали от страха.
Нас было мало — всего несколько сотен.
— А сколько это будет «не сосчитать»? — поинтересовался я у Жильбера.
— Если так сказал крестьянин? — Сквайр пожал плечами. — Может, несколько сотен, а может, и много тысяч. — Жильбер обернулся к крестьянину. — Ты их на дороге видел?
— Да! Я их услыхал издалека и спрятался в папоротнике, чтоб подсмотреть! А они все шли и шли, по четверо в ряд. Я подождал, пока они пройдут, сосчитал, сколько сумел, а они все шли!
Жильбер кивнул.
— А долго ли они шли?
— Долго ли? — переспросил крестьянин и наморщил лоб.
Похоже, он об этом и не задумывался.
— Ну, сколько по времени? Столько, сколько тебе надо, чтобы дойти от дома до поля? Или так долго, как длится месса?
— Посерединке будет, — отвечал крестьянин. — Не так долго, как месса, но подольше, чем дорога от дома до поля.
— Тысяча, не меньше, — заключил Жильбер и отпустил крестьянина. — Ты молодчага. Но как же тебе удалось опередить их?
— Они по дороге топают-то. А я здешние места знаю, вот и рванул напрямик. Они маршируют, а я-то бегом.
Жильбер кивнул.
— Значит, через час они будут здесь, а может, и скорее. Ты просто молодчина, дружище. Иди да наточи поострее свою косу — косы нам нужны острые.
— Пойду наточу поострее! — с радостью воскликнул крестьянин, и в глазах его полыхнул такой огонь, что мне стало не по себе.
Я собрал брата Игнатия, Жильбера и Фриссона на спешный военный совет.
— Мы понимали, что это произойдет, — сказал я.
— Да, — кивнул головой Фриссон, напуганный настолько, насколько может быть напуганной кошка, прожившая уже восемь жизней. — Мы выступили в поход против королевы, разве не так?
— И мы понимали, что рано или поздно нам придется столкнуться с ее армией, — добавил Жильбер. — На самом деле просто удивительно, что они раньше на нас не напали. Я их каждую ночь поджидал.
— Ночь? — Я огляделся по сторонам. — Ну да, а сейчас солнце вот-вот закатится, точно?
— Точно, — подтвердил брат Игнатий. — Армия Зла наиболее сильна в ночные часы, под покровом тьмы.
— Значит, мы должны нанести им резкий и сильный удар и опрокинуть их до темноты, — заключил я и хмуро посмотрел на наш крестьянский бивак.
— У тебя есть какая-то идея! — почему-то уверенно заявил Фриссон.
— Ну, как сказать. — Я покачал головой. — Я вот что думаю, если они так любезны, что топают прямиком по дороге, неужели они не понимают, что могут напороться на засаду?
— Они не боятся засады, — ответил Жильбер. — Их много.
Я кивнул.
— Тем резоннее выдать им то, чего они ожидают. Какую засаду можно устроить в таких обстоятельствах, Жильбер?
Сквайр нахмурился, несколько минут подумал, потом повернулся к крестьянам:
— Эй! Кто из вас умеет стрелять по птицам из рогатки?
— Я! — откликнулось сразу с десяток голосов, а следом — еще с полсотни. Тут все поняли вопрос, и Жильберу ответил разом весь отряд.
Жильбер довольно кивнул.
— Так я и думал, — сказал он. — Потому что крестьянам разрешают играть в одну-единственную игру — стрелять по птичкам из рогаток.
Повысив голос, он обратился к ополченцам:
— Ищите камешки для рогаток да смотрите набейте ими карманы доверху! Потом забирайтесь на деревья по обе стороны дороги и хорошенько спрячьтесь!
Крестьяне немного пошептались, потом радостно взревели и отправились собирать камешки.
— Мысль отличная, — кивнул я. — Их надо разместить там, где воины не смогут схватиться с ними врукопашную.
— Это можно, — сухо отозвался Жильбер. — Но у врагов наверняка будут лучники. Пара залпов — и все мои люди будут убиты.
— А мне кажется, мы их можем определенным образом защитить. Прибереги небольшой отряд, который смог бы внезапно преградить врагу дорогу. Вот тут-то и начнется суматоха.
Фриссон непонимающе уставился на меня.
— Какая же это защита?
— Невидимый щит, — пояснил я. — Пусть бьются о него, и тогда мы их измотаем.
— Хорошая мысль! — обрадовался Жильбер. — Откуда это взялось, мастер Савл?
— А? Да это просто из сказки. Я когда-то такую слышал.
Я решил, что не стоит рассказывать ему о телевидении и рекламе зубной пасты.
— Но это долго не протянется, — разочарованно протянул Фриссон. — Их колдун быстро все поймет и уничтожит такой щит.
— Верно, — кивнул я. — Но мы можем построить стену внутри стены.
Фриссон даже немного испугался.
— Вот такое... вот это могло бы... но только до конца боя все равно не выстоит.
— Зато колдун будет здорово занят, пока мы им по шапке дадим.
— По шапке? — изумился Фриссон.
— Застигнем врасплох, — объяснил я. — Нанесем неожиданный удар. Воспользуемся преимуществом.
— А! — понимающе воскликнул Фриссон. — А как мы это сделаем?
— Это слишком сложно для того, чтобы объяснить. Придется показать — после того, как мы выстроим щит. — Я отвернулся. — Ну, давай займемся делом: нам нужно окружить довольно обширный периметр.
Оказалось, что для такой работы у нас предостаточно мальчишек. Один сбегал и притащил плуг, в плуг запрягли Унылика, Жильбер пошел рядом, по ходу дела давая указания крестьянину. Пропахали борозду длиной в пятьсот футов. Такую линию армия могла бы пересечь за пятнадцать минут, но Жильбер заверил меня, что у борозды сразу же начнется жуткая толкотня. Затем крестьянин с плугом проложил борозды по обе стороны от дороги и еще одну поперек, так что в итоге получилась буква «Н», я взял у Фриссона стихотворение, которое он сочинил заранее. Кстати говоря, оно сразу же засело у меня в голове. Может быть, из-за того, что у него был такой привязчивый размер — битый час не выходил из ума, да и потом то и дело вспоминался снова. Покуда Унылик под бдительным руководством пахал борозду, я сотворил шесть футов бечевки и теперь сидел у походного костра, вязал «колыбель для кошки» и напевал:
