— И как мы это сделаем?
— У меня есть стихотворение — одно из первых, написанных Фриссоном. Я его приберег как раз для такого случая.
Поэт изумленно воззрился на меня.
— Какое же... О! Ты о том моем стихотворении — протесте против стен, выстроенных богатством и властью, чтобы загородиться от бедняков!
— Вот-вот, и еще там есть рефрен, где ты пишешь, что стены должны рухнуть. По-моему, ты там еще что-то вспомнил про Джошуа и Иерихон* [30].
— Придется поверить вам обоим на слово, — медленно проговорил Жильбер. — Но если ты так говоришь, господин Савл, будь по-твоему.
Сердце у меня заныло. Терпеть не могу, когда люди от меня зависят, — сразу возникает ответственность, а ответственность означает, что ты связан обязательством. Но сейчас у меня не было иного выбора.
По рядам моего «войска» прокатился ропот. Я обернулся и увидел, что через хребет примерно в миле от нас перевалили две фаланги воинов. В авангарде и арьергарде ехали конные рыцари. Их доспехи и оружие бряцали и звенели, издалека доносилось пение. Слов слышно не было, между тем само зрелище заставило меня похолодеть.
— Как раз то, что нам нужно — подкрепление для вражеской армии!
— И они все время прибывают, это наверняка, — порадовал меня Фриссон. — Что бы мы ни собирались предпринять, господин Савл, лучше сделать это побыстрее.
— А где мы можем найти этих опытных воинов, про которых ты говорил? — поинтересовался Жильбер и насмешливо добавил: — У тебя есть рецепт?
— «Рецепт», — нахмурился я. Но потом вспомнил, что тут это слово вполне могло быть знакомо. Вдобавок меня озарило. Я широко улыбнулся. — Да, вот теперь, когда ты спросил, получается, что есть.
И я принялся жестами изображать, как я беру с полки разные продукты и смешиваю их в миске.
Я продолжал работать руками. Вторая строфа получилась намного быстрее первой.
— Эй, правитель! — прозвучал откуда-то сверху зычный бас.
Мои товарищи со стонами ужаса попятились. Даже Унылик и тот испуганно забормотал.
А вот и он — на караковом жеребце, и все такое прочее. Шесть футов роста, великолепная форма и устрашающего вида усы.
— Как раз вовремя, — усмехнулся я. — Разбей врага — вон они там, внизу! Пробей мне дорогу к воротам в город!
— Как прикажешь, начальник, — проревел драгун и развернул коня. — Боже, спаси королеву!
И он галопом помчался вниз по склону и врубился в ряды инфантерии Сюэтэ, рубая своей саблей направо и налево. Жильбер закричал и бросился за драгуном, чтобы вернуть его назад.
Я бы тоже бросился, но я понимал, что врагов слишком много на троих мужчин и тролля, даже если один из этих мужчин — драгун. Я дал Унылику знак ждать, и, пока Жильбер не успел доскакать до первых рядов вражеского войска, я запел:
И они появились, оглушительно вопя, и бросились за своим прототипом, размахивая сверкающими на солнце саблями. Они врубились в ряды врагов с таким шумом, с каким сталкиваются две приливные волны. Жильбер выбрался из гущи дерущихся. Вид у него был совершенно потрясенный. А где-то впереди радостный голос с сильным акцентом кокни проорал:
— Ну, совсем, как при Ватерлоо!
Жильбер вернулся к нам.
— Я им не нужен, — сказал он. — Удивительный отряд, господин Савл!
— Это точно, — усмехнулся я. — Вот что значил вывести вперед мощную силу!
Вражеские солдаты пытались унести с поля боя раненых, но выстрелы драгунских мушкетов их словно заворожили. А драгуны ломились, прокладывая себе дорогу к воротам. Первым делом они стреляли из мушкетов, потом расчищали путь саблями. До них пытались дотянуться пиками, копьями, алебардами, но драгуны продвигались через лес оружия так, словно ехали по сливочному маслу. Помогали им и кони, чьи копыта были обиты прочной сталью. Несколько драгунов пали, сраженные стрелами, но всего несколько.
И вот они уже почти добрались до ворот. Позади осталась дорога, усеяная брошенными пиками.
— Пора трогаться, — сказал я. Унылик взревел и затопал к замку. Я обернулся к Жильберу:
— Пошли.
Он махнул рукой крестьянам.
Я прокричал приказ, и драгуны расступились, давая нам дорогу. Вперед рванулся Унылик, один из драгунов занял позицию слева от него, за ним побежал Жильбер, а другой драгун — справа от него. Они врезались в ряды врагов, словно алмазный резец. Огнем и мечом наши друзья прокладывали путь, и враги только и делали, что убирали, образно говоря, опилки. Наступила совершенно безумная четверть часа. Враги пятились, слыша боевые кличи Унылика и видя его чудовищные зубы. Пытались зайти с флангов, а там наталкивались на Жильбера и на сабли драгунов, а потом подтягивались еще драгуны и принимались рубить врагов напропалую. У меня уже в ушах звенело от криков и бряцания стали...
А потом мы вдруг неожиданно оказались у самых ворот.
И тогда я вынул Фриссонов стишок и пропел:
Я еще не успел дочитать до конца, а дерево уже затрещало. Створки ворот закачались, по обе стороны посыпалась со стен штукатурка.
Армия Зла яростно взревела и подступила к нам со всех сторон.
Крестьяне шли в середине, их закрывали собой восемь сотен уцелевших драгун, а средневековым пехотинцам трудно было выстоять против закаленной стали и кованых копыт коней тяжелой кавалерии времен королевы Виктории. Но мои люди убивали одного, а на его место вставали трое. Драгунов становилось меньше. Они бились отчаянно, но врагов было намного больше. Каменные стены постепенно расшатывались. Я оглянулся, и мне стало страшно: вдруг воины вражеской армии одолеют нас еще до того, как стены рухнут? Я зачем-то вытащил свой складной ножик и на всякий случай приготовился к рукопашной.
И тут внезапно издалека донесся крик страха и отвращения.
— Кто там идет? — вырвалось у Фриссона.
— Если уж эти воины-грешники так напугались, — пробормотал Жильбер, — то нам-то как выстоять против этого?
Унылику его рост позволял видеть дальше, и он скоро сообщил:
— Это старушки идти.
— Что еще за старушки? — не понял я. А потом я услышал завывания и стоны, они звучали громче, чем крики испуганных вражеских воинов. Стена уже превратилась в песок, и тут я услышал:
— Где знахарь? Где тот, кто лечит ведьм? Отведите нас к тому, что лечит ведьм!
— Знахарь? Это еще что такое? — спросил я, обернувшись к Фриссону. Поэт покачал головой:
— Не знаю, господин Савл. Я такого слова никогда не слышал.
