Кучка колдунов разом раскинула руки в стороны и принялась что-то напевать, но Мэт им особо распеться не дал, догнал на первой же строчке:
Безусловно, Мэт закладывался на догадку. Все старики до одного могли быть чистой воды иллюзиями, но... Старикашки хором взвизгнули и начали исчезать, таять.
Все. Кроме одного.
Мэт сурово сдвинул брови и уставился на храбреца.
— Испарись! Сгинь! Пшел вон! Брысь! — выпалил он скороговоркой, сопровождая приказы сметающими движениями.
— Сам брысь, — прохрипел уцелевший старик. — Это мой замок!
Мэт изумился:
— Вот как? Прошу прощения.
Спокойствие, и только спокойствие! Главное — не пялиться на старика, не разглядывать его так придирчиво. На самом-то деле он ничем особенно и не отличался от тех, которые исчезли, — такой же костлявый, желтоглазый, борода грязная, немытая...
Мэт прищурился, пригляделся повнимательнее — да он и не такой уж старик. Пожилой мужчина — вот это вернее. Он просто казался старым. Казался из-за седой бороды, из-за седых волос, падавших на плечи. Но и волосы, и борода были желтыми не из-за того, что их долго не мыли, нет, то был их естественный цвет. И с ростом у него что-то не так: коротышкой его не назовешь, да и человеком, сгорбившимся от старости, нет, не назовешь. Его плечи ссутулены так, словно он чего-то боялся, от чего-то хотел защититься, голова наклонена, из-под бровей — злобный взгляд. И на посох он не опирался — он готов взмахнуть им, словно магическим жезлом, да, собственно, то и был магический жезл.
Наверняка все, что он делал, он делал нарочно, чтобы казаться более угрожающим, чем он был на самом деле, так ли?
А глазищи-то, глазищи — громадные, с выпученными белками и просто-таки горят злостью. Одежда выцветшая и оборванная, но когда-то явно дорогая и нарядная — кружева и бархат. Мэт еще подумал, что это вполне подходящая одежда для здешнего климата — ну разве что плащ-дождевик пригодился бы еще больше.
Старик, владелец замка, ткнул в Мэта пальцем и прокричал нечто непереводимое, и Мэт мгновенно ощутил сильнейший позыв, который в обычной обстановке отправил бы его немедленно разыскивать туалет, вот только на это у него сейчас не было времени, и кроме того, он отлично понимал: позыв иллюзорен, а потому быстренько выкрикнул:
Позыв исчез как не бывало, но желтые глаза старикашки полыхнули гневом, снова взлетел и опустился посох, а его владелец выплюнул новое непереводимое стихотворение. По полу побежали искорки и мгновенно обратились в тараканов. Мэту показалось, что он читает их мысли. Мысли выражались одним-единственным междометием «Ам!». «Интересно, за что они меня принимают», — подумал Мэт, одновременно распевая:
На минутку Мэт залился румянцем. В присутствии тараканов сказать про «Рейд» — известное патентованное средство... но если насекомые и заметили что-то, они не подали знака — только развернулись и на полной скорости рванули к владельцу замка.
Старик выругался и в течение нескольких минут отбивался от тараканов с помощью собственного инсектицидного заклинания. Мэт воспользовался паузой и решил придумать специальный стишок против вредных насекомых на все случаи жизни, но тут тараканы сморщились и исчезли, а желтые глаза старика глянули на Мэта с неприкрытой ненавистью.
— Видно, от тебя-то мне так легко не избавиться?
— Боюсь, избавиться от меня у вас вообще не получится, — вежливо ответил Мэт, — разве что только вы учтиво попросите меня удалиться.
— Но ты не уйдешь? Или уйдешь?
Мэт вздохнул.
— Я, конечно, не совсем это имел в виду, когда говорил «учтиво», но, пожалуй, придется. Ладно, я уйду, только мне бы хотелось сначала получить ответы на несколько вопросов.
— Никому от меня ничего не добиться! — Старикашка замахнулся посохом и снова заговорил нараспев. Мэт быстро принял вызов и обогнал старика:
Голос хозяина замка превратился в хрип и умолк. Старик застыл с поднятым посохом, однако стукнуть им об пол уже не мог при всем желании, поскольку тело его стало серым, как гранит, и неподвижным.
— Вот так-то лучше будет. — И Мэт отправился по кругу, разглядывая старика, — так скульптор разглядывал бы законченное творение. — Не сказать, чтобы эта поза отражает радушие и гостеприимство, но могло бы быть и хуже.
— А уж хуже тебя не придумаешь... — произнес старик голосом, похожим на шуршание мелких камешков на горной осыпи, — отпусти меня, чародей, а не то тебе точно хуже будет...
— Да? Не думаю, — небрежно бросил Мэт. — Я понял, что ты мастер колдовать с помощью жезла, так вот, сомневаюсь, чтобы хоть один стишок, который ты выговоришь без помощи своей клюки, возымеет какое-то действие...
Желтые глаза старика полыхнули злостью, и колдун принялся что-то декламировать.
— С учетом всего сказанного выше, — быстро продолжал Мэт, — тебе было бы куда проще для начала ответить на несколько моих вопросов. Потом я мог бы тебя отморозить и уйти своей дорогой.
Колдун перестал бормотать, остановившись на полуслове.
— Но, конечно, если ты все-таки ухитришься сделать со мной что-то нехорошее, некому тебя будет отмораживать.
