Мэдди попыталась оттолкнуть его с дороги, но Куин не пошевелился. Вместо этого он сжал ее руки и прижал к своей груди.
– Вы слишком умны, чтобы я поверил, будто вы не знали, что едете на карточную игру со стадом не заслуживающих уважения людей. Вам что, так хочется поскорее уехать отсюда? Или все были правы в том, что вы сами поощряли Спенсера?
У нее сжалось сердце.
– Как вы смеете?! – выпалила Мэдди, высвобождаясь из его сильных рук.
– Сегодня вы немного менее остроумны, не так ли, дорогая? Несомненно, это усталость.
Когда она повернулась, чтобы взглянуть на него, его нефритовые глаза горели гневом. Но гнев был не единственным выражением на его лице. Он желал ее. Он хотел ее, и какие бы желания ни жили в ее собственной душе, многое стало ей абсолютно ясно.
– Так вот почему вы притащили меня в Лондон!
Его лицо потемнело еще больше.
– О чем вы говорите?
– Когда вы поцеловали меня в Лэнгли, вы почти сказали, что хотите, чтобы я стала вашей любовницей. И вы до сих пор добиваетесь этого. Вы думаете, что я поощряла Спенсера, так почему же я стану возражать против внимания со стороны выдающегося, великого маркиза Уэрфилда?
Куин шагнул к ней, затем усилием воли остановился, сжав кулаки.
– Это неправда, Мэдди, и вы прекрасно об этом знаете.
– Тогда почему я здесь?
Куин пристально посмотрел на нее.
– Потому что дядя Малькольм попросил меня привезти вас сюда и потому что я недостойно вел себя по отношению к вам и хотел расплатиться за это.
Она сузила глаза.
– Это правда?
– Разумеется. – Он направил на нее указательный палец. – И единственное, что требуется от вас, – это понимание. Ради всего святого, что вам стоит признаться, что вы благодарны мне?
– Благодарна? Вы говорите – благодарна? За что? За то, что глупый пьяный человек пытался обнять меня за грудь и распространял идиотские шутки обо мне?
– Что, черт побери, они подумают о вас, раз вы посещаете подобные сборища? Если вы ведете себя как потаскушка, то они и будут обращаться с вами соответствующим образом!
Ваза оказалась в руках Мэдди, прежде чем она осознала, что схватила ее. С сердитым шипением девушка выплеснула ее содержимое ему в лицо.
– Самодовольный лицемерный осел!
С его точеного носа капала вода. Куин схватил ее за руку. Мэдди, которая никогда не чувствовала себя такой рассерженной, вырвала руку. Раздался звук рвущейся ткани, и тонкий рукав остался у него в руке. Он в изумлении посмотрел на него, затем бросил его на пол и вновь приблизился к ней.
– Вертихвостка!
– О, теперь вам не будет пощады, – не выдержала Мэдди и пнула его носком туфли в колено. – Разорвать платье! Чудовище!
– К черту! Все, что на вас, принадлежит мне. – Куин рванул и оторвал второй рукав, и она только открыла рот в изумлении и гневе. – И я не получил ничего взамен. Вы, возможно, отдали больше Гейлорду и его дружкам за сегодняшнее развлечение.
Она схватила фарфоровую статуэтку и запустила ею в него.
– Подлец! Вы говорили, что ничего не потребуете взамен.
Миниатюрный Цезарь ударился о его плечо и рассыпался на ковер сотней осколков. Куин схватил вторую вазу, и каскад холодной воды и ромашек обрушился на Мэдди.
– Я больше не скажу этого!
Она вскрикнула и начала кидать в него подушки с длинной кушетки.
– Лгун! Могу представить, как скучна должна быть ваша жизнь – неудивительно, что вы держите меня подле себя!
– Эта маленькая ошибка будет исправлена завтра же утром. И я буду совершенно счастлив без вашего присутствия в моей жизни! – прокричал Куин, бросая подушку ей в лицо.
Мэдди швырнула ее обратно.
– Ха! Итак, вы постоянно говорите обо мне с вашей матерью и братом именно потому, что ваша жизнь так содержательна.
– Вздорная девчонка!
Куин снова схватил ее, она резко повернулась, но юбка неожиданно осталась на месте – без нее. Порвавшись по швам, она обвила ноги Мэдди, и та, споткнувшись, оперлась на письменный стол. Мокрые растрепавшиеся волосы закрывали ей лицо. Она убрала их и тут увидела медный нож для открывания писем с инициалами его светлости.
