дома, — заметил Мэт. — Она молода, ей около восемнадцати, у неё тёмные волосы и золотистая кожа…
— Так выглядят все девушки в Мараканде!
— Верно, она родом из Мараканды. Не встречали ли похожую на неё здесь, на юге?
— В нашем войске несколько уроженок Мараканды, — ответила Лихари. — Но в последнее время новеньких не было, и по пути нам никто не встретился.
— Я так и думал, — вздохнул Мэт. — А скажите-ка, кошки у вас тут водятся?
— Их тут многие тысячи, — сказала Лихари и нахмурилась. — Почему ты спрашиваешь?
— Она… Эта девушка обожает кошек, — пояснил Мэт. — Если бы кошки тут были редки и если бы вы встретили одну из них…
— То это было бы верным знаком, что та, кого ты разыскиваешь, где-то поблизости? Умно. Вот только в нашей стране это бы ровным счётом ничего не значило.
— Что ж, я ничего не узнал, но попытаться стоило. — Мэт поклонился. — Благодарю тебя, предводительница, что уделила мне время. Прости, что задержал вас.
С этими словами он развернулся и зашагал к роще. Полковница резко выкрикнула приказ, и две офицерши проворно схватили Мэта за руки. Он изумлённо оглянулся.
— У тебя нет никаких причин арестовывать меня, предводительница. Понимаю, вы идёте на кого-то войной, но я-то никак не из числа ваших врагов.
Он очень надеялся, что его не заставят доказывать это.
— С чего ты взял, что мы идём на войну? — прищурившись, спросила Лихари.
Мэт обвёл взглядом многочисленные шеренги воинов.
— Всего лишь предположил, что это так, увидев на марше многотысячное войско. Слово даю: никому ничего не скажу.
— Нам не страшно, что ты узнал об этом, потому что ты не опередишь нас, — хмыкнула Лихари. — Мы идём походом к нашей западной границе, чтобы сразиться с варварами. Ещё десять армий шагают к полю сражения другими дорогами.
У Мэта по спине побежали мурашки. Военные тайны было принято разглашать только в том случае, если никто не сомневался в том, что эти сведения не уйдут дальше шпиона.
— Это очень интересно, но дела зовут меня на юг, так что вы уж простите…
— Не простим, — сказала полковница. — Согласно нашим законам, ни один мужчина не имеет права находиться в пределах Великой Феминии долее девяти дней. Какие бы вопросы ты ни задавал, мужчины являются сюда по одной-единственной причине. Воины! — Она выкрикнула несколько имён, из которых Мэт успел различить единственное — Адонитей. Другие прозвучали так, что он вообще ничего не разобрал. Шесть девушек вышли вперёд и ударили копьями по щитам. Мэт очень надеялся, что это знак приветствия.
— Отведите его в город Азузу, — распорядилась полковница, — и окажите всяческое гостеприимство. Проследите за тем, чтобы все его желания были исполнены.
Похоже, этот приказ не очень обрадовал девушек, но одна из них, у которой конский гребень на шлеме был выше, чем у других, шагнула к Мэту и решительно взяла его под руку.
— Кру-гом, — скомандовала девушка, которую Мэт мысленно произвёл в капралы.
Мэт вздохнул и развернулся. Он решил, что немного прогуляется с девицами — тем более что они вроде бы не намеревались прикончить его на месте. Ещё он думал о том, что совсем неплохо было бы хорошенько выспаться на нормальной, цивилизованной кровати, наутро — плотно позавтракать, а затем пожелать дамам всего хорошего и продолжить путь.
Капралша увела свой маленький отряд с дороги. Они прошли мимо войска и зашагали в ту сторону, откуда пришли. Мэт не без удивления заметил, что девицы-воины провожали своих подруг завистливыми взорами. Он-то думал, что они рвутся в бой, а теперь у него возникло такое впечатление, что они совсем не против того, чтобы вернуться в Азузу.
Женщин оказалось превеликое множество. Мэт, правду сказать, подумал, что Лихари преувеличивает, хвастается, но теперь понял, что она его не обманула. В каждой шеренге шагало по пять женщин. Насчитав пять сотен шеренг, Мэт считать перестал. Воительницы шли и шли. За взрослыми женщинами последовали девушки-подростки в повозках, верхом на конях, за ними — слоны, нагруженные оружием и провиантом. Казалось, войску не будет конца.
Конечно, Мэту было любопытно узнать подробности, поэтому он осторожно обратился к капралше:
— А у вас… принято так гостеприимно встречать гостей-мужчин?
— Угу, — усмехнулась женщина. — Тех из них, у кого хватает храбрости сюда явиться.
Думая о том бесчисленном множестве вооружённых до зубов амазонок, что прошествовали мимо него, Мэт решил, что угодивший в эти края мужчина мог бы почувствовать себя, мягко говоря, в меньшинстве.
— Недурственно было бы познакомиться, раз уж нам предстоит совместный путь. Меня зовут Мэт.
— Меня — Адонитей, — сказала капралша и учтиво склонила голову. — Добро пожаловать в Великую Феминию — на девять дней. Дамы, поприветствуйте нашего гостя!
— Добро пожаловать, странник! — откликнулись рядовые воительницы хором. Мэт обернулся, увидел, что они кланяются, и тоже отвесил поклон. От него не укрылось странное возбуждение во взглядах девиц. Они просто-таки сияли.
— Ты уж прости, если тебе кажется, будто мы ведём себя грубовато, — сказала Адонитей.
— Да нет, я все понимаю, — заверил её Мэт. — Я же вам помешал — из-за меня вы не сможете поучаствовать в сражении. Мне очень жаль.
Адонитей громко расхохоталась.
— Это верно, нам тоже жаль, что мы не поучаствуем в бою, но в этом нет твоей вины. Виноват перед нами тот путник, что был здесь две ночи назад и оказался настолько глуп, что пренебрёг нашим гостеприимством. Не понял своего счастья, скажем так.
— Вот как… Плохой гость, да?
— Очень плохой, — процедила сквозь зубы Адонитей. — Хотя вряд ли мы вправе винить его за то, что он предпочёл сохранить верность той женщине, что странствовала вместе с ним, а её — за то что она спешила продолжить путь.
Мэт мысленно навострил уши.
— Женщина, говоришь? Его мать, наверное?
Рядовые воительницы рассмеялись, а Адонитей улыбнулась и негромко хихикнула.
— Ну, это только если мамаша может быть на пару лет моложе сыночка.
— О? Юная пара, стало быть? Наверное, молодожёны? Свадебное путешествие?
— Она сказала, что они держат путь в Мараканду, — ответила Адонитей.
— Значит, по вашим законам, она могла погостить у вас девять дней?
— Она могла бы оставаться здесь столько, сколько пожелает, но она была столь же верна своему спутнику, сколько и он ей, а мужчинам гостить у нас более девяти дней мы не позволяем. — Она искоса глянула на Мэта и намекнула: — До Азузу — день пути, и день пути — до границы.
Мэт намёк понял. У него на то, чтобы сполна воспользоваться гостеприимством хозяек, оставалась неделя — если бы, конечно, он решил прогостить здесь так долго. Мысль о том, чтобы поесть и сразу распрощаться, была ему неприятна — тем, более что дамы, судя по всему, только что пережили подобную неучтивость. Наверное, бедняжки стосковались по вестям из большого мира. Мэт решил, что перед тем, как завалится поспать, непременно поведает им все, что сможет.
— Насколько я понял, вы даже неделю им погостить не дали?
— В тот же вечер мы проводили их к дороге, ведущей в Мараканду, — сказала Адонитей. — Они могли остаться до утра, но решили тронуться в путь без промедления. Девушка очень спешила в Мараканду.
Естественно, она ужасно спешила, и Мэт уже почти не сомневался в том, что девушка, о которой идёт речь, — не кто иная, как Балкис. Итак, она путешествовала в компании с молодым человеком, вот оно что? Объяснение Мэту в голову пришло единственное, и он понадеялся, что прав. Балкис влюбилась в своего ровесника. У Мэта сразу полегчало на сердце — это означало, что ему больше не нужно переживать из-за того интереса, который Балкис питала к его особе. Что же тут ещё могло быть, как не любовь, если в противном случае Балкис было бы намного безопаснее вершить её путь в обличье юной кошечки?
